"Вы, который сближены с жителями Каменного острова,не можите ли вы меня вытребовать на несколько дней: но сперва дайте знать минутным друзьям моей минутной младости,чтобы они прислали мне денег"

А.С. Пушкин А.И. Тургеньеву 7мая 1821г.

":ты один изо всех моих товарищей,
минутных друзей минутной младости,
вспомнил обо мне:
В изгнаньи скучном каждый час
Горя завистливым желаньем,
Я к вам лечу воспоминаньем,
Воображаю, вижу вас:
Вот он, приют гостеприимный,
Приют любви и вольных муз,
Где с ними клятвою взаимной
Скрепили вечный мы союз,
Где дружбы знали мы блаженство,
Где в колпаке за круглый стол
Садилось милое равенство,
Где своенравный произвол
Менял бутылки, разговоры,
Рассказы, песни шалуна -
И разгорались наши споры
От искр и шуток и вина, - :
Обними наших. Что Всеволожские?
что Мансуров? что Барков? что Сосницкие?
что Хмельницкий? что Катенин? что Шаховской?
что Ежева? что граф Пушкин? что Семенова? что Завадовский? что весь театр?

А. С. Пушкин Я. Н. Толстому 26 Сентября 1822 г. Кишинев

МИНУТНАЯ МЛАДОСТЬ

"ЗАПИСКИ - 2"

ДЕРЕВНЯ

"Вышед из Лицея я почти тотчас уехал в псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч., но всё это нравилось мне не долго, Я любил и доныне люблю шум и толпу и согласен с Вольтером в том, что деревня est le premier (это первое)"

А. С. Пушкин ПСС т.12 с. 304

Это была вотчина Ганнибала, крёстным отцом которого был сам царь Петр. Арап мечтал свить здесь родовое гнездо, привёз детей Петра, Осипа, Евдокию, Анну и Елизавету, родил здесь Исаака и прожил пять лет. Абрам Петров облюбовал деревню Кучане на речке Кучановке у озера Кучане. Усадьбу нарёк: Петровское. Запрудив Кучановку, создал пруд, превратив плотину в мост. Обновил дороги. Усадьбу поставил на берегу пруда. На овальный остров бросил пешеходный мост. На острове поставил беседку - Эрмитаж. Господский дом, заезжую господскую святницу, баню, поварню, конюшни, сараи, птичники и скотный двор построил на берегу выкопанного пруда - прямоугольника. Однако, дом в столице и земли под Гатчиной, купленные у Апраксина, изменили планы. Абрам решил себе взать Суйду, Петровское оставить Петру, Ивановское - Ивану, Генварское - Януарию, Воскресенское - Исааку.

Ту усадьбу, которую я застал в Петровском, создал уже Пётр Абрамов. Выйдя в отставку в чине генерал - майора, Пётр создал здесь небольшой лиственный парк с липами, клёнами, дубом, берёзой, ясенем, вязом. Но главное дерево в парке - липа. Здесь были липы - великаны и липы - карлики. Аллея карликовых лип, образуя зелёный свод, вела к берегу Кучане и завершалась каменной аркой со смотровой площадкой. По преданию в беседке под аркой любил сидеть прадед и обозревать окрестности. Я же на этом месте застал уже руины.

Возле самой усадьбы посадили большую липовую аллею. Когда - то липовые аллеи приводили к широкому кругу с прудом. Но в пруду кто - то утонул, Пруд засыпали, разбили клумбу. Здесь, разобрав отцовский дом, Пётр поставил свой - новый, перенёс в дом старую дубовую мебель, старинные портреты, картины, фарфоровую и фаянсовую посуду, образок, подаренный царём своему крестнику, и даже сапоги императора. Перекочевали в новый дом и библиотека арапа, письма и семейные бумаги.

Неожиданным приветом от далёкого прадеда цвёл на клумбе редкий в России цветок - гайлярдия, названный так в честь французского ботаника Гайлярда. В России к цветку привилось новое имя - бархотка. Пётр Первый рекомендовал этот цветок своим приближённым. От Абрама дошёл до моего времени и винокуренный завод. Вино, изготавливаемое в Петровском, поставляли в Петербург и Псков. Прошло столько лет, почти всё, что построил Арап разрушилось, а завод действовал. Я как - то был гостем Петра Абрамовича. Он "попросил водки. Подали водку. Налив рюмку себе, велел он и мне поднести, я не поморщился - и тем, казалось, чрезвычайно одолжил старого Арапа. Через четверть часа он опять попросил водки - и повторил это раз пять или шесть до обеда. Принесли : кушанья поставили :"

А. С. Пушкин ПСС т. 12 с. 304

Встретил я такой же завод и в Тригорском у Вындомских. Согласно указу Петра всюду заводы размещались в специально построенных зданиях. Усадьбу Вындомских отстроил дед хозяйки Тригорского Прасковьи Александровны, бывший комендант Шлиссельбургской крепости Вындомский Максим Дмитриевич. Это он охранял от престола дальних родственников Екатерины. Он получил земли племянницы Петра Первого. Тригорское от Петровского разнилось не только рельефом, историческими преданиями, но и романтикой: здесь кокетливые беседки, зелёные танцевальные залы и коридоры, мостики поцелуев и вздохов, серебро зеркальных прудов и звон ручьев, дубовые першпективы и сосновые рощи, каштановые куртины и фруктовые сады, Цветочные клумбы, ель - шатёр, берёза седло, солнечные часы и дуб уединённый. Дубу уединенному при старике Вындомском было уже лет двести.

По-видимому его посадили на братской могиле защитников древнего Воронича. Дуб стоит на кургане. Старик не без смысла включил этот дуб в свои солнечные часы: говорят он по преданию, находится на Пулковском меридиане. Когда тень от дуба находится на одной линии с тенью трёх дубов солнечных часов, домашние часы должны бить двенадцать раз.

" : - люблю сей темный сад с его прохладой и цветами, сей луг, уставленный душистыми скирдами, где светлые ручьи в кустарниках шумят. Везде передо мной подвижные картины: здесь вижу двух озер лазурные равнины, где парус рыбаря белеет иногда, за ними рад холмов и нивы полосаты, вдали рассыпанные хаты, на влажных берегах бродящие стада, овины дымные и мельницы крилаты: везде следы довольства и труда:

Я здесь, от суетных оков освобожденный, учуся в Истине блаженство находить, свободною душой закон боготворить, роптанью не внимать толпы непросвещенной, участьем отвечать застенчивой Мольбе и не завидовать судьбе Злодея иль глупца - в величии неправом.

Оракулы веков, здесь вопрошаю вас! В уединеньи величавом слышнее ваш отрадный глас. Он гонит лени сон угрюмый, к трудам рождает жар во мне, и ваши творческие думы в душевной зреют глубине."

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 82

Прасковья Александровна приходилась нам дальней родственницей. Её старшая сестра Елизавета против воли отца вышла замуж за мичмана Ганнибала, сына дяди Исаака. После смерти хозяина усадьбы ее наследовали его дочери. Прасковья отдала Елизавете половину состояния, а сама вышла замуж за тверского помещика Вульфа - человека мягкого, души в ней не чаявшего. От Вульфа она родила Анну, Алексея, Михаила, Евпраксию и Валерьяна. В пору нашего знакомства старшей из них - Анне, было семнадцать лет. Я влюбился. "странно - где была моя голова?"

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 538

История этих мест уходит в седую древность. Когда - то здесь проходила граница Псковской республики. На Савкиной горе был пустынный монастырь, получивший разрешение расчистить дикий лес под пашню ещё во времена Александра Невского. Нарекли его Михайловским, а сельцо близ него назвали Михайловское. На Ворониче поставили мирской монастырь, то есть жаловали окрестными землями. До нашествия Батория (1581г.) рядом с монастырём здесь отстроился один из самых крупных городов Псковщины. Баторий не смог сходу взять крепость, осадил её, а после штурма - сравнял город с землёй. Снесён был и Михайловский монастырь. Вернул и отодвинул границы на запад Пётр Первый, а земли эти раздарил своим родственникам. Дочь Петра часть этих земель подарила своему крёстному брату Ганнибалу. Мне по душе жизнь в "пустынке". Живу отшельником и делаю набеги на окрестные деревни.

"От вас беру воспоминанье, а сердце оставляю вам".

А. С. Пушкин ПСС т.2 с.34

КАРАМЗИН

Конец 1817 года оказался несчастливым. В ноябре мы похоронили лицеиста Ржевского. Смерть заглянула и мне в глаза, но я успел написать оду "Вольность" и "Ноэль", которые скреплены печатью вольномыслия.

Болезнь остановила на время образ жизни, избранный мною. Я занемог гнилою горячкой. Лейтон за меня не отвечал. Семья моя была в отчаяньи, но через 6 недель я выздоровел. Сия болезнь оставила во мне впечатление приятное. Друзья навещали меня довольно часто; их разговоры сокращали скучные вечера. Чувство выздоровления одно из самых сладостных. Помню нетерпение, с которым ожидал я весны, - хоть это время года обыкновенно наводит на меня тоску и даже вредит моему здоровью. Но душный воздух и закрытые окна так мне надоели во время болезни моей, что весна явилась моему воображению со всею поэтической своей прелестию. Это было в феврале1818 года. Первых восемь томов Русской Истории Карамзина вышли в свет. Я прочёл их в своей постели с жадностию и со вниманием. Появление сей книги (так и быть надлежало) наделало много шуму и произвело сильное впечатление. 3000 экземпляров разошлись в один месяц ( чего никак не ожидал и сам Карамзин) - пример единственный в нашей земле. Все, даже светские женщины, бросились читать Историю своего Отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия казалось найдена Карамзиным, как Америка - Коломбом. Несколько времени ни о чём не говорили. Когда, по моему выздоровлению, я снова явился в свете, толки были во всей силе. - Признаюсь, они были в состоянии отучить всякого от охоты к славе. Ничего не могу вообразить глупей светских суждений, которые удалось мне слышать насчет духа и слога Историй Карамзина. Одна дама, впроччем весьма почтенная, при мне, открыв вторую часть, прочла вслух: Владимир усыновил Святополка, однако не любил его : " Однако! : Зачем не но? Однако! как это глупо! Чувствуете ли всю ничтожность вашего Карамзина? Однако!" - В журналах его не критиковали. - Каченовский бросился на одно предисловие. У нас никто не в состоянии исследовать огромное создание Карамзина, - зато никто не сказал спасибо человеку, уединившемуся в ученый кабинет во время самых лестных успехов и посвятившему целых двенадцать лет жизни безмолвным и неутомимым трудам. Ноты Русской истории свидетельствуют обширную ученость Карамзина, приобретённую им уже в тех летах, когда для обыкновенных людей круг образования и познаний давно окончен и хлопоты по службе заменяют усилия к просвещению. - Молодые якобинцы негодовали; несколько отдельных размышлений в пользу самодержавия, красноречиво опровергнутые верным рассказом событий, - казались им верхом варварства и унижения. - Они забыли, что Карамзин печатал Историю свою в России; что государь, освободив его от цензуры, сим знаком доверенности некоторым образом налагал на Карамзина обязанность всевозможной скромности и умеренности. Он рассказывал со всею верностию историка, он везде ссылался на источники - чего же более требовать было от него? Повторяю, что История Государства Российского есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека.

Некоторые из людей светских письменно критиковали Карамзина. Никита Муравьев, молодой человек умный и пылкий, разобрал предисловие или введение: предисловие! : Михаил Орлов в письме к Вяземскому пенял Карамзину, зачем в начале Истории не поместил он какой-нибудь блестящей гипотезы о происхождении славян, то есть требовал романа в истории - ново и смело! Некоторые остряки за ужином переложили первые главы Тита Ливия слогом Карамзина. Римляне времен Тарквиния, не понимающие спасительной пользы самодержавия, и Брут, осуждающий на смерть своих сынов, ибо редко основатели республик славятся нежной чувствительностью, конечно, были очень смешны. Мне приписали одну из лучших русских эпиграмм; это не лучшая черта моей жизни.

Кстати, замечательная черта. Однажды начал он при мне излагать свои любимые парадоксы. Оспоривая его, я сказал: "Итак, Вы рабство предпочитаете свободе". Карамзин вспыхнул и назвал меня своим клеветником.

Я замолчал, уважая самый гнев прекрасной души. Разговор переменился. Скоро Карамзину стало совестно, и, прощаясь со мною, как обыкновенно, упрекая меня, как бы сам извиняясь в своей горячности. Вы сегодня сказали на меня то, чего ни Шихматов, ни Кутузов на меня не говорили. В течении шестилетнего знакомства только в этом случае упомянул он при мне о своих неприятелях, против которых не имел он, кажется, никакой злобы, не говоря уж о Шишкове, которого он просто полюбил. Однажды, отправляясь в Павловск и надевая свою ленту, он посмотрел на меня наискось и не мог удержаться от смеха. Я прыснул, и мы оба расхохотались:"

А. С. Пушкин ПСС т. 12 стр. 305-307

ЧИТАЛ СВОИ НОЭЛИ

О многом будет читателю непонятно если я не выскажусь об управлении Россией в наше время. В 1834 году умер Аракчеев. ":смерть этого самодержца не произвела никакого впечатления. Губернатор Новгородский приехал в Петербург и явился к Блудову с известием о его болезни и для принятия приказаний на счет бумаг, у графа находящихся. Это не мое дело, отвечал Блудов, отнеситесь к Бенкендорфу."

А. С. Пушкин ПСС т. 12 стр. 327

"Об этом во всей России жалею я один - не удалось мне с ним свидеться и наговориться"

А. С. Пушкин ПСС т. 15 стр. 130

Аракчеев был деспотом. За бездумное выполнение любого желания самодержца Аракчеева первым оценил Павел. Безвестному офицеру царь дает титул графа и присваивает чин генерала. Тирана задушили, а деспот продолжал управлять страной. Отправляясь в свои многочисленные поездки Александр всенародно объявил:

- Указы, издаваемые генералом от артиллерии Аракчеевым, высочайше повелеваем считать именными нашими указами.

В 1808 году царь поручил Аракчееву разработать проект военных поселений. Первоначальная мысль была проста: соединить в одном лице воина и хлебопашца. Через год проект будет готов. Его утвердил царь и проект начал существовать. Суть реформы - граждан из Гражданского ведомства передать в Военное ведомство. Реформу начали осуществлять, но началась война. Казалось мысль о военных поселениях была оставлена.

Кончилась война. Русский царь занял польский престол. У него появилась новая мысль:

Отторгнуть исконные русские земли - Правобережную Украину и Белорусию, освободив крестьян этих земель от рабства. Восстановить Польшу в границах 1772 года, а в пограничных губерниях России создать кордон из военных поселений.

Это мысль, как политика, начала осуществляться в 1816 году. Проведение этой реформы было поручено тому же Аракчееву.

"Всей России притеснитель, губернаторов мучитель и Совета он учитель, а царю он - друг и брат."

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 116

В 1817 году военные поселения стали создаваться в Новгородской, Херсонской и Харьковской губерниях. Поселян уже не переселяли на новые земли, как это делали до Отечественной войны, а обращали в военных поселян. Мальчики с семи лет начинали носить военную форму, становясь кантонистами. Чуя беду, казенные крестьяне начали возмущаться. Волнения возникли в мае 1817 года в Новгородской губернии. Аракчеев направил туда Перновский полк с артиллерией. По мирным жителям стреляли, рубили их, многих прогоняли сквозь строй. Но раздавленное силой возмущение в одном месте возникало в другом. В июне 1817 года вспыхнуло восстание казачьих станиц на реке Буг в военных поселениях Херсонской губернии. В восстании участвовали женщины и дети. Одна малороссиянка бросила под орудийные колеса своего ребенка. Грудных детей бросали под копыта лошадей:

- Пусть будут лучше раздавлены, чем страдать в новом рабстве.

Осенью 1817 года Россия кипела. В Москве спорили - кому и как убить царя. Пожертвовать собой были готовы Якушкин, Никита и Артамон Муравьевы. Летом 1819 года вспыхнуло крупное восстание военных поселений в Чугуеве, которое перекидывается на Таганрогский уланский полк. На подавление восстания с двумя дивизиями карательных войск царь бросает самого Аракчеева. Восстание подавлено. Властвует шпицрутен, лоза, ссылка, разжалование. Триста человек прогнаны сквозь строй, половина из них забита до смерти. Семьдесят офицеров разжалованы и сосланы в Сибирь. Розгами секли тридцать женщин. Карательные войска оставались в Чугуеве до ноября. Обо всем этом немногие узнали от адьютанта Аракчеева поручика Ильи Долгорукова. Впрочем, кое что сообщил мне и Павел Мансуров на мою просьбу: "Поговори мне о себе - о военных поселениях. Это все мне нужно - потому что я люблю тебя - и ненавижу деспотизм."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 стр. 11

Презрение к такой форме правления толкнуло меня на написание эпиграмм на Аракчеева, а под Новый 1819 год на создание дерзкого ноэля, в котором к деве Марии перед Рождеством является Аракчеев и направляет ее в военное поселение, пригрозив штрафом, если не родит сына. Мария сопротивляется. Рождается Иисус Христос. Мать бросает сына под колеса кареты Аракчеева:

- Пусть лучше не будет христианства, чем страдать от самодержавия и деспотизма.

Ноэль не записывался и читался по памяти. Но и в таком варианте "умники" послушав, сказали:

Ноэль слишком опасен: для автора.

"Аракчеев во время прошедшего царствования выпросил маиоратство для Грузина, предоставя себе избрать себе наследника, а в случае незапной смерти поручая то государю. - Он умер не написав духовный и не причастившись, потому что, по его мнению, должен был дожить до 30 августа, дня открытия Александровской колонны. Государь назначил наследником графу Аракчееву - кадетский Новгородский корпус, которому и повелено называться Аракчеевским."

А. С. Пушкин ПСС т. 12 стр. 329

"Государь не любит Аракчеева. Это изверг, говорил он в 1825 годе (после совместной с ним работы, возвратясь к императрице в совершенном беспорядочном костюме. Фр.)

А. С. Пушкин ПСС т. 12 стр. 321 (фр. 487).

НИКОЛАЙ ТУРГЕНЕВ

Возвратившись из деревни я привез элегию, продолжив цепь лицейских элегий, и прочел ее у Тургеневых:

"Простите верные дубравы! :" и так дале Николай Иванович, словно лицейский наставник, пожурил:

- Стыдно тратить свой дар на элегические ахи и охи, воспевать мнимые горести, несчастную любовь, когда на всём несоизмеримом пространстве России - от Петербурга до Камчатки - раздаётся стон народа.

"БЕЗ БОЯЗНИ ОБЛИЧИХУ" - родовой девиз Тургеневых пронесён был через годы с удивительным мужеством и последовательностью. Их отец Иван Петрович - близкий соратник Новикова был его соратником и товарищем по типографской компании. Екатерина сослала Тургенева в родовое имение Тургенево Алатырского уезда Симбирской губернии. Возвратил его из ссылки Павел и назначил директором Московского Университета. Тургенев дал сыновьям современное воспитание и образование. Ум младшего брата Николая с жадностью поглащал экономику и политику и, не смотря на его молодость, позволил ему выдвинуться на важные должности.

"Н. Тургенев, воспитывавшийся в Гетингенском университете, не смотря на свой политический фанатизм, отличался посреди буйных своих сообщников нравственностию и умеренностию - следствием просвещения истинного и положительных познаний."

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 45

Он представлял русское правительство в освобождённой Германии. Он получил назначение в Государственный Совет после возвращения в Петербург. Ко мне он относился назидательно, я к нему - с почтением, хотя в шутку и звал его: "Обоими Мирабо".

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 10

Он, подобно отцу Мирабо, был экономистом, и подобно сыну Мирабо - хромал. Этим выдающимся человеком всецело владела одна идея - отмена рабства в России. Эту идею он развивал и письменно и устно. Он мог убеждать одного человека:

Разговоры мои могут иметь последствие несколько отпускных! Он молод, необразован, но он помещик, имеет крепостных.

Когда я через два года вновь поехал к себе в деревню, то на жизнь уже стал смотреть другими глазами. Вместо элегии написал свою " Деревню". Об её издании нечего было и мечтать. Но слух прошёл. Дошёл он до царя. Александр потребовал стихи, а прочитав, лицемерно благодарил, но ничего не сделал. Такова же была участь " Записки" Тургенева, в которой он исследовал отмену рабства, хотя и она была направлена царю. Царь был глух.

МОЕ РЕМЕСЛО

Наше время Карамзин отметил новой традицией, опоэтизировав отказ от государственной службы. То, что недавно порицалось, неожиданно обрело контуры борьбы за личную независимость, за право самому определять свое ремесло, род своих занятий, строить свою жизнь независимо от правительства.

Многие, поступая на службу, службой себя не утруждали. Дворянам, ожидающим наследства, рестораторы, портные, владельцы магазинов охотно верили в долг. Молодость - узаконенный период жизни в долг, от которого освобождались во второй половине. Дворянин, не состоявший на службе, не нарушал законов империи, но правительство отрицательно смотрело на него. Ему и в столице, и на почтовом тракте пропускать лиц, отмеченных чинами. Хуже было тем, кто не имел наследства.

Зачисленный на службу по министерству иностранных дел "семь лет я службою занимался, не написал ни одной бумаги, не был в сношении ни с одним начальником. Жалобы с моей стороны были бы не у места. Я сам загородил себе путь и выбрал другую цель. Ради бога не думайте, чтоб я смотрел на стихотворство с детским тщеславием рифмача или как на отдохновение чувствительного человека : оно просто мое ремесло, отрасль частной промышленности, доставляющее мне пропитание и домашнюю независимость:

Мне скажут, что я, получая 700 рублей, обязан служить. Вы знаете, что только в Москве или Петербурге можно вести книжный торг, ибо только там находятся журналисты, цензоры и книгопродавцы; я поминутно должен отказываться от самых выгодных предложений единственно по той причине, что нахожусь за 2000 вёрст от столицы. Правительству угодно вознаградить некоторым образом мои утраты, я принимаю эти 700 рублей не так, как жалование чиновника, но как поек ссылочного невольника. Я готов от них отказаться, если не могу быть властен в моем времени и занятиях."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 стр. 93

"Единственное чего я жажду, это независимости (слово неважное, да сама вещь хороша); с помощью мужества и упорства я в конце концов добьюсь ее. Я уже поборол в себе отвращение к тому, чтобы писать стихи и продавать их, дабы существовать на это, - самый трудный шаг сделан. Если я еще пишу по вольной прихоти вдохновения, то, написав стихи, уже смотрю на них как на товар по сколько - то за штуку. - Не могу понять ужаса своих друзей."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 528

СОЮЗ ПОЭТОВ

Те, кто выбрал похожую цель в жизни на мою и был моим единомышленником объединились в союз поэтов.

ДЕЛЬВИГ АНТОН

"Дельвиг родился в Москве ( 6 августа 1798года). Отец его , умерший генерал - майором в 1828 году, был женат на девице Рахмановой".

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 273

По отцу Антон происходил из прибалтийских немцев, но не знал по немецки ни одного слова. Впрочем, и по французскому языку при вступлении в Лицей получил оценку - "преслабо", но все же был принят по ходатайству Московского главнокомандующего, испрошеному отцом - помощником Московского Кремля. Детские годы его прошли в Москве, чем Дельвиг весьма гордился. Его мать любовь Матвеевна Красильникова происходила из бедной дворянской семьи. Благодаря матери, он отличался познаниями в российской словесности, да и те не склонен был проявлять в классе. На остальных занятиях он дремал.

К лету 1817 года отца Дельвига перевели по службе на Украину, и Дельвиг на несколько месяцев уехал туда. Возвратился он к весне 1818 года и поселился в Троицком переулке со старшим братом нашего старосты Миши Яковлева - Павлом. Так как Дельвиг слыл за домоседа, Лицей чаще всего собирался у него. Разговоры были веселые и шумные и более всего про лицей. Вспоминая былое, смеялись от души, но на многое стали смотреть уже другими глазами. Как и в Лицее, читали много стихов. У Дельвига был неплохой голос и часто пели любимые песни, но неизменно начинали с нашего гимна дружбе и застолью с "Застольной песни":

Други, други! Радость
Нам дана судьбой,
Пейте жизни сладость
Полною струёй.
Прочь от нас печали,
Прочь толпа забот!
Юных увенчали
Бахус и Эрот:

Несмотря на титул барона, доставшийся от предков, Дельвиг, как и его родители, не имел состояния и потому вынужден был служить. Сначала он устроился в департаменте горных и соляных дел, потом в министерстве финансов. Но служба была ему не по душе, хотя ее он начал в сочетании с литературными занятиями. Службу по душе нашел он в Императорской Публичной библиотеке. Однако попасть в штат сотрудников было не легко и Дельвиг согласился исполнять обязанности помощника русского фонда библиотекаря Крылова безвозмездно. Его устраивало окружение: это и драгоценные сокровища для души и тот штат, в который он никак не мог попасть. А в штате были Оленин - директор библиотеки, Гнедич - хранитель фонда греческих книг, Востоков - крупный филолог, Батюшков - поэт, Греч - издатель. Просматривая классику, Дельвиг обратил внимание на идиллии, начал создавать свои. "Идиллии Дельвига для меня удивительны. Какую силу воображения должно иметь, дабы так совершенно перенестись из 19 столетия в золотой век, и какое необыкновенное чутье изящного, дабы угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы, эту роскошь, эту негу, эту прелесть более отрицательную, чем положительную, которая не допускает ничего напряжённого в чувствах; тонкого, запутанного в мыслях; лишнего, неестественного в описаниях!"

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 58

КЮХЕЛЬБЕКЕР ВИЛЬГЕЛЬМ

По выходе из Лицея Кюхлю определили в архив коллегии иностранных дел, но уже с сентября 1817 года он стал коллегой Куницина и Галича по Благородному пансиону Главного пединститута, а среди его воспитанников оказались мой брат Лев, Миша Глинка, Сережа Соболевский, Павел Нащекин и другие. Корпус Благородного пансиона находился у Калинкина моста, где сняли квартиру родители в доме Клокачева. Мы оказались соседями и часто общались.

Кюхельбекер, читая лекцию, пил сахарную воду, был очень любим своими воспитанниками. С тремя из них он жил в мезонине главного корпуса, любуясь из окна прекрасным видом залива с Кронштадтом на горизонте. Подражая Галичу, Кюхля по вечерам приглашал к себе учеников. Чаевничая, они восхищались ученостью своего наставника. Кюхля с жаром знакомил своих питомцев с красотами русской поэзии Державина, Жуковского, Батюшкова. Почитывал им мои и Дельвига новые стихи, конечно, для того, чтобы почитать и свои. Его кумиром в это время, как и для всех нас, был Жуковский. Но Кюхля не умел слушать собеседника. Он так заговаривал бедного Жуковского, что лишал других общения с ним. Однажды, во время оправдания Жуковского о причинах его отсутствия на назначенной встрече родилась моя эпиграмма:

"За ужином объелся я:"

Кюхля взбесился. Его могла устроить только месть. Он вызвал меня на дуэль. Моим секундантом стал Дельвиг. Дуэль состоялась на Волковом кладбище. Когда Кюхля стал в меня целиться, я сказал Антону:

- Стань на мое место, здесь безопаснее.

Кюхля рассвирепел и выстрелил, попавши в самом деле в шляпу моего секунданта. Выяснилось, что наши пистолеты оказались заряжены: клюквой. Все разразились дружным смехом, который скрепил наш мир.

Я часто навещал брата. Приходил сюда Пущин и Дельвиг. К тройственному союзу молодых поэтов (Кюхельбекер, Пушкин, Дельвиг) в 1819 году присоединился поэт Баратынский. Любовь к музам привела в этот круг и критика Петра Плетнёва. Жуковский "Союз поэтов" держал под своим крылом.

Когда Баратынского выслали в Финляндию, а надо мной начали сгущаться тучи, Вильгельм, со свойственной ему прямотой и самоотверженностью, на собрании "Ученой республики" прочел свое гневное стихотворение "Поэты",чем навлек на себя неудовольствие властей. Судите сами:

. . . . . . . . .
Певец любви певец Руслана!
Что для тебя шипенье змей,
Что крик и Филина и Врана?-
. . . . . . . . .

Сразу же после публичного чтения стиха на Кюхельбекера поступил донос министру внутренних дел. Жуковский пытался перевести Кюхельбекера в Дерпский Университет. Помог Дельвиг. В это время в свое заграничное путешествие собирался видный вельможа Нарышкин. Ему нужен был секретарь и собеседник. Он обратился к Дельвигу, Дельвиг порекомендовал Кюхельбекера. Кюхельбекер согласился.

Воспитанники Кюхли переживали это своеобразно. Брат Лев, Соболевский, и их однокашник Глебов расставаясь с наставником, попросили у него по прядке волос, чем немало растрогали чувствительного поэта.

ПЛЕТНЕВ ПЕТР

Плетнев родился в 1792 году и был сыном бедного священика небольшого прихода в Бежецком уезде Тверской губернии. В 1811 году, окончив духовную семинарию в Твери, на свой страх и риск приехал в Петербург, где ему удалось поступить в Пединститут, директором которого был Энгельгардт.

Получив диплом педагога, Плетнев стал преподавать в Екатерининском институте. Там он вскоре встретил нового лектора - нашего Кюхлю, через которого попал он в наш "Союз поэтов". Дельвиг обладал поразительной способностью угадывать и развивать таланты поэтические, критические, а, главное, человеческие. Угадал он и Плетнева.

Характер Плетнева был мягкий, скромный и даже робкий, отзывчивый до сентиментальности. Он был воспитан на сентиментальной русской литературе 18 века. В1818 году Плетнев напечатал роман Ивана Георгиевского "Евгений или письмо к другу", одного из своих покойных товарищей. К этому, довольно слабому произведению, написал он предисловие, в котором рассказал про жизнь рано умершего сочинителя. Однажды поздним субботним вечером, когда мы вместе возвращались в Коломну от Жуковского, Плетнев спросил мое мнение об этом романе. Я ответил:

- Зачем Вы напечатали Роман? Вам бы выдать одно предисловие: это вещь прелестная.

Наши отношения ограничивались в то время обыкновенным знакомством.

БАРАТЫНСКИЙ ЕВГЕНИЙ

В феврале 1818 года в журнале Измайлова "Благонамеренный" появились стихи никому не известного поэта. Сам Баратынский не ведал сего, хотя стихи были его. Их без ведома автора в журнал направил все тот же Дельвиг.

Баратынский с 1812 года учился и воспитывался в Пажеском корпусе, но в феврале 1816 года был отчислен с указанием впредь ни на какую службу его не принимать, что явилось причиной его двухлетнего отсутствия в столице и тяжелого морального состояния. Родственники отвернулись от него, потребовав уйти в солдаты и дослужиться до офицерского чина, вернув себе моральное право быть дворянином.

Баратынский появился в столице осенью 1818 года. Его зачислили в Егерский гвардейский полк рядовым но, как дворянину, разрешили жить на частной квартире. Уже в 1819 году Дельвиг с Баратынским квартировали в 5-ой роте Семеновского полка. Поэтические опыты Баратынского оказались спасительными для его души, что и предвидел Дельвиг. " Первые произведения Баратынского обратили на него внимание. -Знатоки с удивлением увидели в первых опытах стройность и зрелость необыкновенную.

Сие преждевременное развитие всех поэтических способностей, может быть зависело от обстоятельств, но уже предрекало нам то, что ныне выполнено поэтом самым столь блистательным образом.

Первые произведения Баратынского были элегии, и в этом роде он первенствует. Ныне вошло в моду порицать элегии - как в старину старались осмеять оду; но если вялые подражатели Ломоносова и Баратынского равно несносны, то из того еще не следует, что роды лирический и элегический должны быть исключены из разрядных книг поэтической олигархии."

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 50

Дружеское общение Дельвига и Баратынского прекратились неожиданным переводом последнего в армейский полк в Финляндию унтерофицерским чином. Свой перевод Баратынский рассматривал как опалу, так как перевод из гвардии в армию обычно сопровождался повышением в чине.

РЫЛЕЕВ КОНДРАТИЙ

Рылеева открыл мне Дельвиг со свойственной ему непринужденностью. " Дельвиг звал однажды Рылеева к девкам.

- Я женат, - отвечал Рылеев.

- Так что же,- сказал Дельвиг, разве ты не можешь отобедать в ресторации, потому только, что у тебя дома есть кухня?"

А. С. Пушкин ПСС т. 12 с. 159

Мы знали, что из Воронежской глуши к матери в Батово Рылеев привез молодую хозяйку Наталью Михайловну, урожденную Тевяшову. Рылеев еще не жил в столице, но наезжал к нам из своего Батово.

Роста он был среднего, черты лица составляли довольно правильный овал, в котором ни одна черта резко не обозначалась перед другой. Волосы у него черные, слегка вились, глаза темные, с выражением думы. При одушевленной беседе глаза блестели, голова немного наклонялась вперед. По всему было видно, что он искал славы и связывал ее с гражданской поэзией. Гражданские чувства были в нем развиты до высших пределов - его вдохновляло все, что имело отношение к правам любого гражданина. Рылеев говорил, что идеи не подлежат законам чисел (большинства или меньшинства), что они свободно рождаются, свободно развиваются в каждом мыслящем существе, что идеи сообщительны и если клонятся к пользе общей, то большинство их примет и утвердит полным своим одобрением. Он приводил бесчисленные примеры общего и частного неудовольствия на притеснения от высшей власти, как доказательство сочуствия большинства, как неумолимый процесс развития свободы.

Рылеев на шестом году был привезен в Первый кадетский корпус, определен волонтером и провел в бывших покоях князя Меньшикова тринадцать лет. Отец его, армейский офицер, дослужился до чина полковника, но средств на воспитание детей не хватало. Попав на военную службу в провинциальную конно-артиллерийскую бригаду, Кондратий прослужил в ее составе два года за границей. Бригада приняла участие в походе, побывала в Германии, Швейцарии и во Франции, а затем вернулась в Воронежскую губернию, где Кондратий прослужил еще два года. Там Рылеев с головой ушел в стихи, много читал и писал, но плоды его вдохновения не имели успеха. Более того, Рылеев, рассматривая свои первые стихи, как плоды ученичества, в большинстве сжигал их сам, но упорно работал над техникой стиха, искал свой путь в поэзию. В российской глубинке Рылеев набрался ярких впечатлений горя, нищеты и бесправия народа, освободившего Европу от тирании Наполеона. Когда Рылеев начинал говорить о предметах, клонящихся до будущего спасения России, он говорил увлекательно, даже с жаром, причем возражений не терпел. Речь его лилась плавно, как лава. Он казался проникнутым благородными чувствами и твердостью убеждений своих предположений. Он жестко нападал на наше судопроизводство, карал лихоимство, доказывал сколько зла в администрации, обличал жестокость армейских порядков.

Для нынешней службы нужны подлецы, а я, к счастью, не могу им быть, - говорил он нам. "Так! Мы можем праведно гордиться: наша словесность, уступая другим в роскоши талантов, тем перед ними отличается, что не носит она на себе печати рабского унижения. Наши таланты благородны, независимы."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 179

ТЕАТР

Мои знакомые, приятели, друзья, враги и недоброжелатели, умственная атмосфера моей юности, духовные ценности, созданные его участниками, истоки литературных обществ, нити, ведущие к Арзамасу, Беседе и позднему кружку Оленина лежат в раннем кружке Оленина, возникшем в то время, когда я еще ходил под стол пешком. Поднимаем завесу, познакомимся с его хозяином.

ОЛЕНИН

Оленин родился в 1763 году и происходил из старинного русского рода Волконских. Его мать - дочь генерала - аншефа Семена Федоровича Волконского. Детство Оленина прошло в Москве. В детстве десяти лет его увезли в столицу к родственнице княжне Дашковой, близкой подруге Екатерины. Императрица заметила мальчика и зачислила в пажеский корпус, а через шесть лет его отправили в Страстбургский университет, а там и в Дрезденское артиллерийское училище. В Германии в то время гремела слава Винкельмана, автора " Истории искусства древностей", открывшего Европе античность. Мир античности стал эстетическим компасом Оленина. Оленин вернулся в Россию 22-х лет и сразу же был избран членом Российской Академии. Но, как артиллерист, он участник шведской компании и польского похода. Ему идут военные чины. Выйдя в отставку, при Павле он быстро продвинулся по статской службе. Он рисует, владеет техникой сепии , туши, акварели, гравирует на меди. При Александре он становится президентом Академии Художеств, директором Публичной библиотеки. В маленьком живчике - тонкий ум, веселый нрав, доброе сердце. Он гоняется за всеми зайцами и всех ловит. У кого оторвет лоскут с уха, у кого клочок шерсти и этими трофеями украшает свой кабинет и даже гостинную. Он претендовал на звание литератора, артиста, археолога. В шестнадцати верстах от столицы Оленин приобрел участок земли и построил барскую усадьбу. В ней приятности европейской жизни сочетались с русской стариной. Строили основательно и добротно. Возвели двухэтажный каменный господский дом. В первом этаже - гостинная, зало, кабинет, спальня хозяев, галерея со стеклянными дверями, буфетная, девичья, лакейская. На втором - комнаты для домашних и гостей. По другую сторону поляны возвели почти такой же двухэтажный каменный флигель, который заполнялся при большом съезде гостей. При мызе была ферма со стадом коров. Символом нерушимого порядка были солнечные часы и вечный распорядок: в 10 - чай, в 12 - завтрак, в 4 - обед, в 6 - полдник, в 9 - снова чай. Остальное время каждый был волен заниматься чем угодно - гулять, ездить верхом, стрелять в лесу из ружья, пистолетов или из лука. Хозяйкой Приютино была жена Оленина - дочь основателя придворной певческой капеллы певчих Марка Федоровича Полторацкого, получившего богатые подарки от Елизаветы и Екатерины. Завсегдатаями приютинской усадьбы были литераторы и художники, драматурги и артисты. Костяк раннего Оленинского кружка составляли Озеров, Капнист, Крылов, Шаховской и Марин.

Каждый в этом Ноевом ковчеге имел свою цель и из-за своего интереса тянулся к Оленину. Озеров появился в доме Оленина с рукописью трагедии "Эдип в Афинах". В русском искусстве набирал силу неоклассицизм и постановку трагедии поддержали театрал князь Гагарин - покровитель Семёновой, граф Брюс-Мусин-Пушкин, актер и драматург Дмитриевский, член репертуарного комитета Шаховской. В премьере трагедии играли актеры Яковлев и Екатерина Семенова. Это был триумф Озерова. Восторжено публика встретила и новые трагедии Озерова "Фингал" и "Дмитрий Самозванец". Государь за каждую подарил по перстню.

"Фингал представлен был в первый раз на Петербургском театре в начале декабря 1805 года, и напечатан с посвящением Алексею Николаевичу Оленину, по словам сочинителя, присоветовавших ему

Народов северных Ахилла описать.

В обыкновенных посвящениях находится притворное уважение от лица посвящающего и притворная лесть к лицу покровителя."

А. С. Пушкин ПСС т. 12 с. 233

Озеров, сын бедного дворянина Тверской губернии, воспитанник Сухопутного шляхетского корпуса, широкоплечий богатырь высокого роста, участник русско-турецкой войны вышел на статскую службу генерал-майором лесного департамента. Он разъезжал по России, ревизуя лесные части, имея в достатке время для своих размышлений. Его влек театр.

Еще в 1798 году Большой театр столицы показал премьеру его трагедии "Ярополк и Олег". Пьеса имела успех, но была снята с репертуара: власти усмотрели опасные намеки. Это был первый удар по самолюбию Озерова. Переворот 1801 года Озеров встретил, как поэт, радостной одой, сравнивая нового монарха с великим полководцем древности, его тезкой - Александром Македонским. Это было движение сердца, а не низменная корысть, не холодный расчет. Свою "Оду" он не печатал, не преподносил. Она увидела свет в посмертном издании. На вопрос, который последовал Озерову в начале реформ Александра по его служебным делам - не нужно ли делать реформу? - мнительный Озеров тотчас ушел в отставку и уехал в деревню. Но в деревне не было сердечного покоя: Мать Озерова уже умерла. Отец был женат второй раз. Приезд сына нарушил его планы. Отношения между отцом и сыном стали неприязненными. Двоюродный брат Озерова - Блудов (их матери - родные сестры) настаивал на возвращении в столицу и Озеров вернулся. Тогда-то он и перенесся в Древнюю Грецию. Тогда-то он и пришел к Оленину. Оленин сам писал эскизы декораций, сам обращался к влиятельным московским родственникам за поддержкой трагедии Озерова. И успех пришел. Но душевные раны в сердце Озерова остались. В ответ на нелестные отзывы недоброжелателей, вопреки рассудку, мнительный Озеров вновь уходит в отставку и уезжает в деревню. Здесь-то и разыгралась непридуманная жизненная трагедия, главным героем которой стали Озеров и Шаховской.

Другой член раннего Оленинского кружка энергичный и колкий Шаховской заронил мысль о издании "Драматического вестника", и Вестник появился. На его страницах стали печататься басни Крылова, стихи Шаховского, Марина, Батюшкова, Гнедича, статьи Оленина и Шаховского, стихи Державина и графа Хвостова, безглагольного Ширинского - Шихматова, адмирала - филолога Шишкова, театральные рецензии, переводы сочинений о драматическом искусстве, биографии выдающихся актеров. Новые литературные веяния (сентиментализм, неоклассицизм, романтизм) формирует молодое поколение литераторов. Участники раннего Оленинского кружка размежевались возрастом.

"Беседчики" - Шаховской (1777 г.), Капнист (1758 г.), Марин (1776 г.), Оленин (1763 г.), Крылов ( 1769 г.)

"Арзамасцы" - Уваров ( 1786 г.), Блудов ( 1785 г.), Батюшков (1787 г.)

По времени совпало, что вскоре после отъезда Озерова из Оленинского кружка ушел Шаховской. Он сам хочет быть первой скрипкой. Он быстро идет в гору. На его квартире стали собираться литераторы и актеры. Возник новый центр театрального притяжения интересов. Когда через год Озеров прислал Оленину новую трагедию - "Поликсену, ее поставили, но успеха она не имела. Сбор был небольшой. Трагедию сыграли всего два раза. Расходы не окупили доходов и автору за "Поликсену" не уплатили. Оторванный от столичной жизни Озеров во всех кознях обвинял Шаховского, болезненно переживал происшедшее, сошел с ума и скончался.

А виноватой оказалась сама жизнь со своими отражениями в театральном зеркале, которая привела к распаду раннего Оленинского кружка.

ШАХОВСКОЙ

"Мои мысли о Шаховском. Шаховской никогда не хотел учится своему искусству и стал посредственный стихотворец. - Шаховской не имеет большого вкуса, он худой писатель - что ж он такой? - Неглупый человек, который, замечая всё смешное и замысловатое в обществах, пришед домой, всё записывает и потом как ни попало вклеивает в свои комедии.

Он написал "Нового Стерна"; холодный пасквиль на Карамзина.

Он написал водевиль "Ломоносов": представил отца русской поэзии в кабаке, и заставил его немцам говорить русские свои стихи и растянул на три действия две или три занимательные сцены.

Он написал "Козак - Стихотворец" - в нем есть счастливые слова, песни замысловатые но нет даже и тени ни завязки, ни развязки. - Маруся занимает, но все проччие холодны и скучны.

Не говорю о "Встрече незваных" - пустом представлении, без малейшего искусства или занимательности.

Он написал поэму "Шубы" - и все дрожат. Наконец он написал "Кокетку". - И наконец написал он комедию - хотя исполненную ошибок во всех родах, в продолжении трех первых действий холодную и скучную и без завязки, но всё комедию. -

Первые ее явления скучны. Князь Холмский, лицо не- действующее, усыпительный проповедник, надутый педант - и в Липецк приезжает только для того, чтобы шептать на ухо своей тетке в конце пятого действия"

А. С. Пушкин ПСС т. 12 с. 302

Шаховской родился в 1777 году в смоленском поместье Беззаботах, принадлежал к старинному, но утратившему блеск, княжескому роду. В семь лет он в Московском университетском пансионе, в десять - записан в Преображенский полк, в шестнадцать - сержант на действительной службе, в восемнадцать - дебютирует пьесой "Женская шутка" со скромным успехом, однако его заметили. В 1802 году он сблизился с директором императорских театров Нарышкиным и стал членом репертуарного комитета. Он едет в Париж для приглашения актеров. Он свой в доме Оленина. Он радуется триумфу Озерова. Его пьесы заполняют сцену. Ему, как драматургу, показана комедия (есть успехи), но противопоказана трагедия (преследуют неудачи). Желая самостоятельности, Шаховской покинул гостеприимный салон Оленина, державший в своих руках репертуар петербургских театров, и завел свой "чердак", положив начало литературной смуте. На "чердак" меня как - то завел Катенин, этого желал сам хозяин. Дом в два этажа - верхний и есть "чердак". Поднимаюсь по винтовой лестнице и вижу: навстречу движется Вавилонская башня - невообразимо тучный человек. Массивную колонну венчает лысая, с клочками торчащих волос, голова. Щеки полные. Нос, словно ястребиный клюв, чувственный рот, грузный подбородок, глаза узкие с иезуитской проницательностью, и тонкий писклявый голос. Шаховской, как из рога изобилия, сыпал без умолку театральные новости. Оказалось, князь уже знаком с несколькими отрывками из моего Руслана и, как страстный любитель святой Руси, уже мечтал поставить волшебную комедию. На "чердаке" Шаховского происходили репетиции, на которые привлекали молоденьких воспитаниц театрального училища, что влекло сюда от безусых прапорщиков до генерал - губернатора.

Уходя я подумал - в сущности он очень хороший человек. Хорошо, что никто не читал моих эпиграмм на него.

КАТЕНИН

С Катениным меня познакомил Гнедич в театре во время антракта. Это было вскоре после моего выхода из Лицея, после чего я уехал в деревню, а потом его полк выступил в Москву. Прошел год, прежде чем гвардия вернулась в столицу. Тогда - то я и пошел к Катенину, чтобы возобновить наше знакомство.

Катенин родился в 1792 году в старинной военно-дворянской семье, в рядовом поместье Шаево в глухом углу Костромской губернии. Он получил хотя и домашнее, но довольно основательное образование, изучил западноевропейские и древние языки и литературы. Обладая изумительной памятью и знанием философии, истории, естествознания и точных наук Катенин, был живой энциклопедией. Не было факта, который он не мог объяснить со всеми подробностями.

"Катенин опоздал родиться - и своим характером и образом мыслей, весь принадлежал 18 столетию. В нем та же авторская спесь, те же литературные сплетни и интриги, как и в прославленном веке философии."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 15

В четырнадцать неполных лет приехал он в Петербург и стал чиновником Министерства народного просвещения, а весной 1810 года перешел на военную службу в гвардию и получил закалку в грозных событиях 1812 года. Он храбро сражался под Бородино, при Люцине, Кульме, Лейпциге, вошел в Париж. В Париже он познакомился и видел игру всех прославленных актеров своего времени (Тальма, Дюшенуа, Потье, Марса, Брюне, Молье и др.), познакомился с ними лично. Он был уже известным литератором и драматургом. В 1810 году Катенин выступил с рядом стихотворений в журнале Цветник, издателем которого был знаток и переводчик древних классиков первый начальник Катенина по статской службе директор департамента народного просвещения Мартынов. В 1811 году В Петербурге была поставлена трагедия Тома Карнеля Ариадна в переводе Катенина. Страстный театрал был тонким критиком, знатоком искусства сцены, учителем и наставником актеров.

"Что же касается до несправедливой холодности, оказываемой публикой сочинениям г. Катенина, то во всех отношениях она делает ему честь: во-первых, она доказывает отвращение поэта от мелочных способов добывать успехи, а во - вторых, и его самостоятельность. Никогда не старался он угождать господствующему вкусу в публике, напротив: шел всегда своим путем, творя для самого себя, что и как ему было угодно. Он даже до того простер сию гордую независимость, что оставлял одну страсть поэзии, как скоро становилась она модною, и удалялся туда , куда не сопровождали ни пристрастные толпы, ни образцы какого-нибудь писателя, увлекающего за собой других. Таким образом, быв одним из первых апостолов романтизма и первый введши в круг возвышенной поэзии язык и предметы простонародные, он первый отрекся от романтизма, и обратился к классическим идолам, когда читающей публике начала нравиться новизна литературного преобразования. Первым замечательным произведением г-на Катенина был перевод славной Биргеровой Леноры. Она уже была известна у нас по неверному и прелестному подражанию Жуковского, который сделал из нее то же, что Байрон в своем Монфреде сделал из Фауста: ослабил дух и формы своего образца. Катенин это чувствовал и вздумал показать нам Ленору в энергичной красоте её первобытного создания: он написал Ольгу. Но сия простота и даже грубость выражений, сия сволочь, заменившая воздушную цепь теней, сия виселица, вместо сельских картин, озаренных летней луною, неприятно поразили непривычных читателей, и Гнедич взялся высказывать их мнения в статье, коей несправедливость обличена была Грибоедовым. После Ольги явился Убийца, лучшая, может быть, из баллад Катенина. Впечатление, им произведенное, было и того хуже: убийца в припадке сумасшествия, бранил месяц, свидетеля его злодеяния, плешивым! Читатели, воспитанные на Флориане и Парни, расхохотались и почли балладу ниже всякой критики.

Таковы были первые неудачи Катенина; они имели влияние и на следующие его произведения. На театре имел он решительные успехи. От времени до времени в журналах и альманахах появлялись его стихотворения, коим наконец начали отдавать справедливость, и то скупо и неохотно. Между ими отличается Мстислав Мстиславович, стихотворение исполненное огня и движения , и Старая быль, где столько простодушия и истиной поэзии."

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 220-221

Что привело меня к Катенину? В пору Лицея мы были свидетелями бурных споров в литературном мире. Предметом споров были вопросы истории развития языка, главенства жанров, проблемы развития стиха. Работая над своей Людмилой, я опирался на опыт Катенина в его борьбе за новое литературное направление в противовес Жуковскому (уводившему читателя в мир фантазии ). Многое одобряя, Катенин критиковал синтез различных языковых стилей с неоправданной самоуверенностью. Мне нужна была его критика, для того, чтобы посмотреть на себя , на свое творчество с разных сторон. Помня шумную полемику вокруг его Ольги, я творчески осмысливал те или иные места своей поэмы. Намеренная русификация Ольги оскорбила вкус, слух и рассудок сторонников Жуковского, выявила неожиданную смелость Катенина, а повторный перевод этой баллады Жуковским явился публичным признанием слабости первого перевода. Увлеченный борьбой Жуковского и Катенина, я и сам написал подобную балладу "Жених". В декабре 1818 года я просил Катенина познакомить меня с Шаховским. Судьба преподносила Катенину свои сюрпризы. Вот история его отставки. При осмотре батальона Великий князь заметил у какого-то солдата на рукаве заплатку. Подозвав Катенина он возмущенно спросил:

- Что это? Дыра?

- Никак нет, ваше высочество. Это заплатка; и именно затем, чтобы не было дыры, которую Ваше Высочество заметить изволили.

Поведение Катенина сочли вызывающим. Только что получив чин полковника, Катенин вынужден был уйти в отставку, снять только что сшитый мундир.

С Катениным связывал я свои глубокие интересы в литературе. "Голос истинной критики необходим у нас , кому же, как ни ему, забрать в руки общее мнение и дать нашей словесности новое, истинное направление? Покамест, кроме него, нет у нас критика.

Многие (в том числе и я) много ему обязаны; он отучил меня от односторонности в литературных мнениях, а односторонность есть пагуба мысли. Если б согласился он сложить разговоры свои на бумагу, то великую пользу принёс бы он русской словесности."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 261-262

"Наша связь основана не на одинаковом образе мыслей, но на любви к одинаковым занятиям."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 224

 

ГРИБОЕДОВ

"Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, - всё в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую несносную улыбку, - когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. Люди верят только Славе и не понимают, что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в Московском телеграфе. Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав Славы входит ведь и наш голос.

Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда со своею молодостью и круто поворотить свою жизнь."

А. С. Пушкин ПСС т. 8 с. 461

Грибоедов был старше меня всего на пять лет. К восемнадцати годам он изучил на трех факультетах Московского Университета словесные, этико-политические, математические и естественные науки, в совершенстве владел основными иностранными языками, знал древние и, получив степень кандидата словесных наук и кандидата права, готовился к получению доктора наук. Началась Отечественная война 1812 года. И вот уже Грибоедов корнет в Московском гусарском полку. Получив вскоре новое назначение адъютантом командира резервного корпуса, в боевых действиях не участвовал. В корпусе познакомился с Шаховским и Бегичевым. Война кончилась и Грибоедов в столице. Его увлек театр. В 1817 году Грибоедов автор комедии Молодые супруги, душа золотой молодежи. С Катениным пишет большую комедию в прозе Студент, а с Шаховским и Хмельницким комедию в стихах Своя семья, или замужняя невеста, перевёл стихами французскую комедию Притворная неверность. Среди его знакомых театралы, актеры. В конце 1817 года из - за балерины Истоминой вспыхнула ссора между приятелями Грибоедова. Он взял сторону Завадовского. Взбешенный Шереметьев вызвал Завадовского на дуэль, а его приятель Якубович - Грибоедова.

Смертельная дуэль состоялась в ноябре. Якубовича, как зачинщика дуэли, перевели из гвардии в армию и сослали на Кавказ. Грибоедов не пострадал, но на него нашла ужасная хандра. Его пребывание в Петербурге сделалось невозможным - он беспрестанно видел перед глазами умирающего Шереметьева. Грибоедову предложили дипломатическую службу в Соединенных штатах Северной Америки или Иране. Он выбрал Иран, изучил персидский и арабский языки, историю, географию и экономику Востока. В Тифлисе к нему явился Якубович. Состоялось продолжение дуэли. Якубович стрелял первым и изувечил прекрасному пианисту Грибоедову палец левой руки.

В Тифлисе Грибоедов сблизился с Ермоловым и впоследствии неоднократно приезжал к нему с донесениями.

"Возвращение его в Москву в 1824 году был переворотом в его судьбе, началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия: Горе от ума, произвело неописанное действие и вдруг поставила его на ряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил : Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни."

А. С. Пушкин ПСС т. 8 с. 461

КРЫЛОВ

Крылову было всего одиннадцать лет когда его отец умер. Заботы первоначального воспитания взяла на себя мать. Крылов, хотя и не вполне, овладел даже французским. Читая без разбора все книги из сундука отца, Крылов придался игре воображения. Так на пятнадцатом году он написал либретто к опере Кофейница. Надеясь выхлопотать пенсию, мать с сыном отправилась в столицу. Пятнадцатилетний Крылов пытался извлечь выгоду из своего сочинения. Он явился к книгопродавцу, любителю музыки, содержателю типографии Брейткопфу и показал либретто. Тот предложил 60 рублей. Но Крылов не соблазнился деньгами и взял за свои труд книгами. В сундуке появился Расин, в котором Крылова влекли герои древности; Мольер и Буало стали учителями сатирика. Крылов написал трагедию Клеопатра и обратился к Княжнину, который свел его с гениальным актером Дмитриевским. Несмотря на разницу в возрасте в тридцать два года Крылов и Дмитриевский сблизились, сдружились, однако Клеопатра и новая трагедия Крылова Филомена были осуждены на забвение. На сцене они не появились. В это время Императорская Академия наук приступила к печатанию книги, любопытный по редкости. Десять лет Академия печатала все пьесы, писанные для сцены на русском языке. Сборник Российский театр в сорока трех частях останется единственным по своей неповторимости памятником истории русской литературы. Здесь нашла свое место Филомена Крылова, доставив радости отроку и его матери, которая впрочем радовалась недолго.

В двадцать лет Крылов осиротел. Но он уже имел казенное жалование 25 рублей. Он определился на службу в Кабинет его Императорского Величества. Однако, потребность в умственных трудах обольстила Крылова и он, оставив службу, решил издавать свой журнал, содержать свою типографию.

Счастливые способности помогли ему выучиться рисовать и он нарисовал пером портрет Екатерины, освоить скрипку и прославиться игрою в дружеском квартете виртуозов, создать свои первые басни и напечатать их в Санкт-Петербургском Меркурии. Чтобы читать соответствующие книги Крылов выучил итальянский. Сближение Крылова с преобразователями нашего языка Карамзиным, Жуковским, Дмитриевым возвратило его на путь создания басен. Крылову к этому времени исполнилось сорок лет. В Драматическом Вестнике появляются басни и последняя дань другим родам поэзии Послание о пользе страстей, одного из самых совершенных его произведений. На Крылова обратил внимание граф Строганов и Оленин. Они не покровительствовали, они любили Крылова и советами и нежной дружбой побуждали его к творческой деятельности.

Жуковский в Вестнике Европы поместил прекрасный разбор басен Крылова. Талант баснописца заметил Державин. Крылов стал Членом Беседы. Все что ею одобрялось - печаталось. А так как большая часть литераторов Беседы были членами Российской Академии, то и Крылова в 1811 году избирают академиком. Рассказывают, что как то академики рассуждали о способах обезопасить доходы Академии, Крылов простодушно предложил купить земли под овощные огороды, с которых доход самый верный и прибыльный. Наконец, Крылов определился в Императорскую Публичную библиотеку. Там он неожиданно встретил Брейткопфа. Они удивились и обрадовались, вспомнили прошлое. Очередь дошла до Кофейницы. Брейткопф сохранил ее в целости и передал автору, у которого ее выпросил Гнедич.

День учреждения библиотеки отмечался публичным собранием и чтением новых произведений русских литераторов. В первый год Крылов читал басню "Водолазы". Сосредоточив свою творческую деятельность на одном роде поэзии он отделился от прочих писателей, утвердил за собой выгодное о себе мнение. Имя его становилось народным. Император положил ему сверх жалования по должности 1500 рублей пенсии из кабинета его Императорского Высочества. А через восемь лет удвоил ее. Крылов погрузился в поэтическую лень, не бескорыстно продавая свои сочинения.

"Цена последнего издания басен Крылова, во всех отношениях самого народного нашего поэта ( самого национального и самого популярного - фр.) не противоречит нами сказанному. Басни (как роман) читает и литератор, и купец, и светский человек, и дама, и горничная, и дети."

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 154

МОИ ЗАМЕЧАНИЯ ОБ РУССКОМ ТЕАТРЕ

Должно ли сперва поговорить о себе, если захочешь поговорить о других? :

Думаю, что нет:

Публика образует драматические таланты. Что такое наша публика?

Перед началом оперы, трагедии, балета молодой человек гуляет по всем десяти рядам кресел, ходит по всем ногам, разговаривает со всеми знакомыми и незнакомыми. " Откуда ты?" - "От Семеновой, от Сосницкой, от Колосовой, от Истоминой." - "Как ты счастлив!" - "Сегодня она поет - она играет, она танцует - похлопает ей - вызовем ее! Она так мила! У ней такие глаза! Такая ножка! Такой талант! :"

Занавес поднимается. Молодой человек, его приятели, переходя с места на место, восхищаются и хлопают. Не хочу здесь обвинять пылкую, ветреную молодость, знаю, что она требует снисходительности. Но можно ли полагаться на мнение таких судей? : Скажу, что невозможно ценить таланты наших актеров по шумным одобрениям нашей публики.

Ещё замечание. Значительная часть нашего партера ( то есть кресел) слишком занята судьбою Европы и отечества, слишком утомлена трудами, слишком глубокомысленна, слишком важна, слишком осторожна в изъявлении душевных движений, дабы принимать какое-нибудь участие в достоинстве драматического искусства ( к тому же, русского): Следовательно, они служат только почтенным украшением Большого каменного театра, но вовсе не принадлежат ни к толпе любителей, ни к числу просвещенных или пристрастных судей.

Еще одно замечание. Сии великие люди нашего времени, носящие на лице своем однообразную печать скуки, спеси, забот и глупости, неразлучных с образом их занятий, сии всегдашние передовые зрители, нахмуренные в комедиях, зевающие в трагедиях, дремлющие в операх, внимательные, может быть, в одних только балетах, не должны ль необходимо охлаждать игру самых ревностных наших артистов и наводить лень и томность на их души, если природа одарила их душою?

Но посмотрим, достойны ли русские актеры такого убийственного равнодушия. Разберём отдельно трагедию:

Говоря об русской трагедии, говоришь о Семеновой и, может быть, только об ней. Одаренная талантом, красотою, чувством живым и верным, она образовалась сама собой: Бездушная французкая актриса Жорж и вечно восторженный поэт Гнедич могли только ей намекнуть о тайнах искусства, которое поняла она откровением души. Игра всегда свободная, всегда ясная, благородство одушевленных движений, орган чистый, ровный, приятный и часто порывы истинного вдохновения, всё сие принадлежит ей и ни от кого не заимствовано. Она украсила несовершенные творения несчастного Озерова и сотворила роль Антигоны и Моины; она одушевила измеренные строки Лобанова; в ее устах понравились нам славянские стихи Катенина, полные силы и огня, но отверженные вкусом и гармонией. В пестрых переводах, составленных общими силами и которые, по несчастью, стали ныне слишком обыкновенны, слышали мы одну Семенову, и гений актрисы удержал на сцене все сии плачевные произведения союзных поэтов, от которых каждый отец отрекся по-одиночке. Семенова не имеет соперницы. Пристрастные толки и минутные жертвы, принесенные новости, прекратились, она осталась единодержавною царицею трагической сцены:

Долго Семенова являлась перед нами с диким, но пламенным Яковлевым, который, когда не был пьян, напоминал нам пьяного Тальма. В то время имели мы двух трагических актеров! : "

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 9-11

АРЗАМАС

Арзамас для меня нечто вроде Лицея - он дал нам Арзамасское братство. Что это такое? Арзамасское общество безвестных людей или Арзамас родилось 14 октября 1815 года в кабинете Уварова в доме на Морской как общество российской словесности. Российская словесность была им долго беременна и даже для шестерых первенцев: Жуковского, Блудова, Дашкова, Жихарева, Уварова и Александра Тургеньева имела девичий период - Дружеское литературное общество, которое собиралось в ветхом доме Воейкова на Девичьем поле в Москве. Но решающие события произошли в Петербурге. Каждому залетному путешественнику, попавшему в столицу, казалось что в литературном мире господствует Беседа любителей российского слова или просто Беседа. Но эти впечатления были обманчивы и вот почему.

Для заседания Беседы Державина (сам Державин! ) отдал великолепную залу своего дома на Фонтанке. В нем, как в храме бога Солнца, собирались торжественные собрания Беседы. На собраниях присутствовали почетные гости: посетители, впускаемые по билетам. Штабс-дамы являлись в портретах ( со времен Петра возник обычай дарить придворным дамам в знак благоволения миниатюрный портрет императора или императрицы), вельможи и генералы - в лентах и в звездах. Беседа делилась на четыре разряда наподобие Государственного Совета, но в предметах занятий между разрядами не было никакого различия. Даже в распределении мест держались более табели о рангах, чем литературных заслуг и талантов. Недаром Беседу высмеял один из беседчиков. В басне Демьянова уха Крылов писал:

То ведай, что твои и проза и стихи
Тошнее будет всем Демьяновой ухи.

На первых порах недовольные наступлением Беседы на русскую словесность группировались вокруг Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, и вот, 21 сентября 1815 года начался новый этап литературной войны. На именины Блудова пришли Крылов, Гнедич, Жуковский, Дашков, А. Тургенев, Жихарев и Вигель. Зашел разговор о первом представлении новой комедии Шаховского Липецкие воды или урок кокеткам. Для любителей литературы и театра известие важное. Кто-то предложил взять заранее несколько нумеров кресел, чтобы сидеть рядом и разделить удовольствие. Все согласились, кроме Крылова и Гнедича. То, что для других было тайной, они, как Беседчики, знали и потому им было заранее неловко.

Премьера Липецких вод вызвала на Парнасе бурю. Скромного и благородного Жуковского, достигшего пленительных высот творчества, Шаховской изобразил в жалком вздыхателе поэте Фиалкине, всеми пренебрегаемом, перед всеми согнутом. Чтобы никто не обманулся в его намереньях Фиалкин постоянно твердит о балладах. Можно представить положение бедного Жуковского, когда все нескромные взгляды обратились на него. Шаховской сразу стал мишенью для всех друзей Жуковского. Дашков в журнале Сын Отечества напечатал издевательски учтивое Письмо к новейшему Аристофану.

По рукам пошла едкая кантата Дашкова, которую я записал в лицейском дневнике 28 ноября 1815 года. Услужливый Вигель, называвший себя шпионом или лазутчиком, доставил кантату Шаховскому. На подмогу Жуковскому из Москвы поспешил Вяземский, пустил в Шаховского множество эпиграмм. Но самым едким оказалось Письмо с Липецких вод:

"Для получения наследства Блудов когда-то ездил в Оренбургскую губернию. Дорогой случилось ему остановиться в Арзамасе; рядом с комнатой, в которой он ночевал, была другая, куда несколько человек пришли отужинать, и ему послышалось, что они толкуют о литературе. Тотчас молодое воображение его создало из них общество, которое в тихой, безвестной доле своей посвящает вечера суждениям о предмете, который тогда исключительно занимал его. Воспоминания об этом вечере и о другом, проведенном со мной, подало ему мысль библейским слогом написать нечто под названием Видение в какой-то ограде. Арзамасские любители словесности в одно из своих вечерних собраний слышали странный шорох в соседней комнате: Шаховской в магическом сне бродит по ней; они прислушиваются, а он рассказывает, как в памятную нам бурную ночь вздумалось ему остановиться перед окошком опустелой залы дома Державина и какие чудеса ему там привиделись. Потом принимается исповедовать все тайные грехи свои. Писано было отменно забавно, а для Шаховского язвительно. Напечатать было невозможно, а рукописи всегда трудно разойтись по рукам и получить общую известность; главное было то, что она дошла до Шаховского, и в чашу радости его подлила много горечи." Все тот же услужливый Вигель, через своего дальнего родственника писателя Загосткина, дружившего с Шаховским, передал письмо адресату, Плод созрел, родился Арзамас.

В Арзамасе, как в закрытом обществе был ряд ритуалов, которые исполнялись при вступлении. Ритуал клятвы был заимствован у масонов. Место заседаний пародировало церемонию заседаний Беседы. Местом заседания признавалось всякое место, на котором собиралось несколько членов. Это могла быть хижина, чертог, колесница, салазки. И это место именовалось Новый Арзамас. Учредители ограничили число членов. Каждый вступающий обязан читать похвальную речь своему покойному предшественнику. Но члены Нового Арзамаса бессмертны, а потому за неимением собственных покойников разрешалось отпевать халдеев Беседы и Академии, дабы им воздать по заслугам, не дожидаясь приговора потомства.

БЛУДОВ

Блудов произнес шуточную погребальную речь члену Беседы и Российской Академии переводчику Захарову. Через шесть недель Захаров умер. Блудова нарекли Кассандрой. Блудов родился в 1785 году в селе Романово недалеко от Шуи во Владимирской губернии. Село пожаловано его предку за участие в походе Минина и Пожарского. По фамильному преданию Блудовы вели свой род от Киевского воеводы Иона Блудта, жившего на рубеже Х и ХI веков. Несколько веков спустя Федор Блудт или уже Блудов перешел в подданство великих князей Московских. Внуки его отличились при Грозном. Отца своего Дмитрий Николаевич почти не помнил. Любитель псовой охоты он умер после псовой охоты от горячки. Сын остался на попечении матери. Она переехала в Москву и наняла для его образования лучших московских профессоров. В пятнадцать лет Блудов уже служащий Московского архива Коллегии иностранных дел и вскоре переведен в столицу. В столице Блудов быстро сближается с известным актером Озеровым. Они двоюродные братья и разница в возрасте в шестнадцать лет не играет роли. Тем горше для Блудова трагедия Озерова. С начала Отечественной войны 1812 года Блудова назначили поверенным в делах русского посольства в Швеции. Два года жил Блудов в Стокгольме. На родине Карла ХII громко звучали голоса за вступление Швеции в войну против России. Блудов помог наследному принцу преодолеть французскую партию. Подарком судьбы стало знакомство семьи Блудова с гонимой Наполеоном мадам де Сталь. Французская писательница после вторжения Наполеона в Россию в страхе сбежала в Стокгольм. Блудов отменно знал французскую литературу, де Сталь живо интересовалась русской культурой. Блудов и де Сталь стали надежными союзниками, а Швеция не стала участницей Наполеоновской коалиции.

Памятуя о том, что будущие арзамасцы желали издавать свой журнал, Блудов решил себя испытать в жанре афоризмов. Журнал не состоялся, но афоризмы дошли до нас в рукописи:

- Слог Батюшкова можно сравнить с внутренностью жертвы в руках жреца: она еще вся трепещет жизнью и теплится ее жаром.

- Я думаю, что Греч дурно пишет: С пером в руках он жалобен, скучлив и почти глуп; но в разговоре у него иногда вырываются остроумные ответы или забавные замечания.

Прочтя одно послание Жуковского, в коем милый поэт изливает всю свою душу с восторгом пламенной и бескорыстной страсти, Блудов сказал:

- Мне кажется, что Василий Андреевич не только смертельно, а и мертвецки влюблен.

ДАШКОВ

Мужественному, высокого роста Дашкову Жуковский дал прозвище -"Чу", но сам звал его Дашенькой, что неизменно вызывало улыбку у окружающих. Дашков родился в 1788 году и принадлежал к древнему небогатому и незнатному дворянскому роду, породнившемуся с Воронцовыми. С отличием закончил Московский университетский пансион, девять лет служил в архиве Коллегии иностранных дел, был в числе тех, кто принадлежал а Дмитриевскому "выводку", вновь вернулся к иностранным делам, но досуг посвятил литературе. Его перу принадлежат остроумные, язвительные, логически неотразимые опровержения философических высказываний Шишкова (брошюра 1811 года О легчайшем способе возражать на критики). За четыре года до возникновения Арзамаса Дашков предвосхитил словесные арабески арзамасцев и при создании общества любителей словесности, наук и художеств под личной панегрика с непроницательной серьезностью "приветствовал" графа Хвостова, сделав его излюбленной мишенью арзамасцев. На службе и в свете Дашков был холоден, угрюм, малодоступен, сановит, редко кому улыбался. От природы был вспыльчив и нетерпелив. Но природа наделила его волей и силой рассудка, которые укрощали его темперамент. В нем шла вечная борьба с самим собой. Она проявлялась в его речи, затрудняя выговор - он заикался. Но он почти всегда был победителем. Когда речь касалась важного предмета, им тщательно продуманного, говорил он плавно, чисто, безостановочно. Та же чистота была в его душе, в слоге, в почерке.

Человек отменных дарований, образованности обширной, честности редкой, Дашков был уважаем и друзьями и врагами. Наградой друзьям была его улыбка в приятельском кругу. В отличие от всех я не звал его "Чу", в отличие от Жуковского я не звал его "Дашенька" - я звал его просто "Бронза". Это было мое признание его монументальности, его стойкости.

УВАРОВ

Ходила молва, что Уваров тайный отпрыск сына фельдмаршала Апраксина. Может быть это клевета, но нить ее такова:

У богатого дворянина древнего рода Ивана Головина от Голициной было две дочери: Наталья и Дарья. Старшая Наталья вышла замуж за князя Куракина. Младшая Дарья - Мать Уварова - искала свою блестящую партию. Она стремилась уловить в свои сети Степана Степановича Апраксина, но попалась сама.

Вот обстоятельства молвы:

У князя Потемкина был любимец добрый, честный, храбрый, веселый Семен Федорович Уваров. Потемкин звал Уварова без обидного умысла Сеней - бандуристом за то, что он был мастером играть на бандуре и с нею в руках плясать вприсядку. Благодаря покровительству Потемкина бедный дворянин был флигель-адьютантом Екатерины, начальствовал лейб-гренадерским полком под именем вице-полковника. Полковником этого полка была сама Екатерина. Многочисленные приятели уговорили веселого Уварова жениться на Дарье Ивановне Головиной. Екатерина стала крестной Сергея Семеновича. Он рано лишился настоящего или мнимого отца. В кабинете Уварова висела картина человека приятной наружности с бандурой в руках, никому не известного. Но меньший брат Сергея - Федор был чрезвычайно похож на человека с картины, Сергей Семенович - увы, нет!

Уваров родился в 1789 году. Будучи в родстве с Куракиными и Голицыными Уваров воспитывался ученым аббатом. Мальчик от природы умен, понятлив в науках, говорил и писал прозу и стихи по французски. Все дивились ему и это вскружило ему голову. В пятнадцать лет он причислен в Коллегию иностранных дел и отправлен для пополнения образования в Геттенгенский университет. Однако решающее влияние на духовное развитие молодого дипломата оказалось сближение с кругом Оленина. Уваров стал горячим приверженцом античной культуры. Письмом к Николаю Ивановичу Гнедичу о греческом экзаметре открыт был двухлетний спор Уварова с Капнистом, в процессе которого Уваров сформулировал Золотое правило о единстве формы и мысли в творчестве. Русской литературе этот спор принес совершенный перевод "Илиады", помог поэтам творческой аксиомой.

В связи с выходом двух томов "Опытов" Батюшкова Уваров во французской газете, выходившей в Петербурге, поместил критику, явившуюся манифестом новой литературной школы, приверженцев языковой реформы. Отдавая дань Уварову, как старейшему борцу за новое литературное направление, Жуковский нарек его "Старушкой".

ЖИХАРЕВ

Жихарев отпевал: самого себя! Тщетно пытался он сделаться драматургом и поэтом. Дарования его лежали в области истории культуры. В Дневнике студента, Дневнике чиновника Жихарев живо, талантливо и непринужденно рассказал о писателях и артистах той поры. С Жихаревым охотно встречаются. Он свой человек в кругу Державина и Шишкова, Он участник встреч будущих беседчиков. Но заядлым беседчиком он не стал. В Дневниках то и дело мелькают уважительные отзывы о Карамзине, Дмитриеве, Жуковском. Потому его вступительная речь именовалась: Надгробное слово именитому сотруднику Беседы русского слова С. П. Жихареву ныне, отложившего ветхого человека, в нового облечемся. В ответ на самоотпевание Жихарева Жуковский сказал:

Друзья! Помните ли предание древнего времени о Фениксе бессмертном? В нашем брате возобновилось чудо перерождения сей баснословной птицы! В едином токмо он не сходствует с нею - Феникс умирал Фениксом и воскресал Фениксом! Брат наш умер сердитою совою Беседы и воскрес горделивым гусем Арзамаса!

Город Арзамас издавна славился гусями. Гуся изобразили на печати общества. Все члены общества стали не людьми, а гусями. Гуся Жихарева прозвали " Громобоем". Родился еще один из ритуалов Арзамаса: на ужин в конце заседания стали подавать жареного гуся.

ЖУКОВСКИЙ

Жуковский - секретарь Арзамаса. Образование получил в одном их лучших учебных заведений России - в Московском университетском пансионе, но скоро понял, что фундаментальных знаний у него недостает. Особенно это касалось исторических дисциплин. Перед его глазами пример братьев Тургеньевых, обучавшихся в Германии. Но денег у него нет. И вот когда казалось, что мечта исполнится ( профессор Московского университета " трижды помноженный Антон" согласился дать ему взаймы бессрочно и без процентов три тысячи рублей) началась война с Наполеоном.

Поэтическая звезда его всходила медленно, но верно. Он перепробовал свой дар в разных жанрах - в оде, элегии, песне, эпиграмме, басне, послании, но признание нашел в балладе. В 1808 году появилась на свет счастливая Людмила. После этого баллады посыпались как из рога изобилия. Ко времени учреждения Арзамаса Жуковский имел возможность каждому члену дать прозвище по названию баллады.

Патриотические чувства Жуковского воспламенила Отечественная война 1812 года. Он среди ополченцев, а в день Бородина, находясь в резерве за линией огня, начинает работу над гимном русским воинам, становится первым поэтом России. И этому содействует не только победа, не только освобождение Европы и капитуляция Парижа не только возвращение победителей на Родину, но и объединение друзей по перу, их суд, их совет. Послание Александру Жуковский послал не в редакцию, а друзьям. Александр Тургеньев созвал "ареопаг" - Батюшкова, Крылова, Гнедича, Блудова. Перед слушателями раскрылась славная хроника. Приговор суда оказался божественным: Жуковскому отдано первое место на Парнасе.

И вот, в этот момент, потребности языка; словесности; народного просвещения, освобождающегося от оков народа - победителя и личные интересы ищущих себя литераторов поставили Жуковского во главе Арзамаса. И теперь непросто в балладах "чёрт дразнит языком", но и буффонада объединяет лиц с различными целями, но близких по своим общественным воззрениям.

БАТЮШКОВ

С 1802 года Батюшков жил и воспитывался в доме своего родственника, поэта и государственного деятеля Михаила Никитича Муравьева, приятеля Львова, Хемницера, Капниста, и Державина. Батюшков хорошо знал латынь, французский, немецкий и итальянский языки и их литературу, сблизился с Олениным в доме Муравьева, хотя появлялся в столице только после военных походов, вынужденных отъездов в деревню и в Москву. После знакомства с Олениным он стал завсегдатаем его дома.

Собрав воедино своих Чад в 1815 - 1816 году в двух томах Опытов Батюшков стал вторым арзамасцем, издавшим свои произведения. Ценители его творчества говорили о нем не второй, а другой. Поэтический талант Батюшкова не ниже таланта Жуковского. Они шли разными путями. Если Жуковский стал поэтом севера ( переводы английских и немецких поэтов), то Батюшков - поэтом юга (страстный любитель поэзии Италии и Франции).

АЛЕКСАНДР ТУРГЕНЕВ

Александр Иванович родился в Симбирске в 1784 году. В двенадцать лет, сразу же после возвращения отца из ссылки, Тургенев учится в пансионе при Университете. Но общественная позиция его уже сформировалась. Вот его дневниковая запись, сделанная в 1797 году: - Трудолюбивый крестьянин, работавший целый день в поте лица своего, чтобы достать себе кусочек черствого хлеба, разделить со своей голодною семьей и помышляет, как бы ему не умереть с голоду в будущий день, между тем, как празднолюбивый богач ест самые отборные кушанья, совсем ничего не думая.

Добросердечный добрый старец, помолившись богу, ложитья на рогожку со своими внучатами и правнучатами, а взыскательный юноша протягивается на мягкой постели, не возблагодаря всевышнего за то, что он провел благополучно минувший день. Жадный скопец, имеющий множество сокровищ, не может спать спокойно, боясь, чтоб не похители у него неправдою приобретенного имения. Вот случится в его двери нищий и просит Христа ради милостыни, но он с гневом отгоняет его, а несчастный, прослезившись уходит. Тут попадается ему бедный солдат и подает ему последнюю свою копейку.

Ах! Для чего не имеет трудолюбивый крестьянин сих отборных кушаньев, а имеет из празднолюбивый богач? Для чего не имеет добросердечный бедный старец мягкой постели, а имеет ее изнеженый юноша? Для чего?

Проучившись шесть лет в пансионате, он на четыре года уехал в Гёттенгенский Университет. В 1810 году он занял высокую должность Директора Главного управления духовных дел иностранных вероисповеданий, покровительствует попам, евреям и скопцам, является членом комиссии по составлению и многих других постоянных и временных комиссий и обществ, неся мучительное бремя пустых иль тяжких должностей он силы находил и время, чтоб помочь знакомым и незнакомым людям.

Список всех лиц, которым помог Тургенев, за которых вступился, которых восстановил превосходил длинный список Дон-Жуана. Не буду говорить за всех, скажу за Пушкиных. Это его усилиями в 1811 году меня определили в Лицей. Александр Иванович нашел время присутствовать на нашем переводном экзамене в 1815 года, мне было спокойнее. Когда встал вопрос о возвращении нашей семьи в Петербург ко времени моего окончания Лицея и поступления в Благородный пансион брата Льва, то Тургенев предложил дешевую квартиру на Фонтанке рядом с пансионом в доме адмирала Клокочева. Владелица дома - племянница адмирала была замужем за двоюродным братом Александра Ивановича.

Тургенев - президент Арзамаса, не произносил речей, не отпевал беседчиков, зато подготовил рескрипт о ежегодной пенсии Жуковскому в четыре тысячи рублей. Когда он прочел только что подписаный Рескрипт, Арзамасцы ликовали. Это была победа Света и Светланы (то есть Жуковского) над Тьмою и Беседою. Жуковский присвоил Тургеневу прозвище Эолова арфа. Если члены Арзамаса только кусали халдеев, то Арфа их съела. В утробе Арфы поместились все уроды Кунсткамеры Арзамаса так же, как в ней помещались сердца всех красавиц обеих столиц.

И все-таки по доброй воле главным делом его жизни стало посредничество русской литературе и литераторам с власть имущими. На посредническую роль Тургенев не жалел сил. Его записки событий (Хроника событий, Дневники) и переписка, наблюдения и рассказы; бесчисленные материалы о России, собранные в архивах Европы, являются бесценным литературным наследием. Он побывал у Гете и Вальтер Скотта, у Стендаля и Мериме и знакомил их с русской литературой, а своих бесчисленных русских друзей с виденным и слышанном в Европе и у себя в России. Он был в переписке со всей Россией, с Францией, Германией, Англией и другими государствами. Имея особый дар - писать письма он осуществлял постоянную связь между Москвой и Петербургом.

Я часто бывал в их квартире в доме на Фонтанке ( там я и начал писать свою оду "Вольность" ), пользовался их личной библиотекой. Там я впервые познакомился с запрещенным Радищевским "Путешествием из Петербурга в Москву", там и я читал им много из того, что не предназначалось для печати (эпиграммы, ноэли, стихи, оду и прочее).

Когда в 1820 году надо мной нависли тучи, Александр Иванович вместе с Карамзиным, Чаадаевым и Жуковским с дипломатической осмотрительностью вместо ссылки устроили мне перевод по службе (через Каподистрию) к Инзову. И это при том, что службой в столице я не занимался!

ВОЕЙКОВ

Поэт, переводчик, критик и журналист Воейков не принадлежал ни к одной литературной партии, но в литературном ремесле был головорезом. Он сетовал, что опоздал родиться на несколько столетий. Ему бы жить во времена открытия Америки, быть конкистодором, авантюристом с мировым именем, а не разбойничать пером, не Воейковствовать!

Арзамасцы со скрипом открыли ему свои двери, с подозрением взирая на его аляповатую фигуру. Воейков родился в 1779 году, учился в Московском университетском пансионе. Приятельские связи его с Жуковским позволили Воейкову летом 1814 года жениться на воспетой Жуковским под именем Светланы Александре Андреевне Протасовой. Добродушный Жуковский корил себя за то, что он поздно распознал истинный характер Воейкова. Только нежелание Арзамасцев обидеть Жуковского открыло Воейкову двери в "Арзамас". Карамзин и Жуковский вынуждены были глядеть сквозь пальцы на неблаговидные поступки, оказывать Воейкову всяческую помощь. Во время Арзамаса Воейков профессорствовал в Дерпте, переводил Виргилия и Делиля. В его голову пришла счастливая мысль: посадить собратьев по перу в камеры желтого дома, отведя каждому писателю одну-две строфы. Не пощадил он и себя. Вот отрывок из его "Дома сумасшедших":

Тот Воейков, что Делиля
Столь безбожно исказил,
Истерзать хотел Эмиля
И Виргилию грозил,
Должен быть как сумасбродный
В цепь посажен в желтый дом,
Темя все обрить сегодня
И тереть почаще льдом.

Воейков презирал людей, считая их пигмеями и недоносками. В годы Арзамаса вышел справочник Адрес - календарь, который давал роспись чиновников, их званий и наград. В подражание Справочнику Воейков составил Парнасский адрес - календарь, или роспись чиновных особ, служащих при дворе Феба и в нижних земских судах геликона, с краткими замечаниями об их жизни и заслугах, собрано из достоверных источников для употребления в Благошляхетском Арзамасском обществе. Нужно ли говорить, как он хвалил Арзамасцев и хаял Беседчиков? Пара примеров:

Д. В. Давыдов. Действительный поэт, генерал-адъютант Аполлона при переписке Вакха с Венерою.

Граф Д. И. Хвостов. Обер дубина Феба в ранге провинциального секретаря, обучает иппокренских лягушек квакать и барахтаться в грязи.

Жуковский безвестного Воейкова назвал Дымной печуркою.

ВЯЗЕМСКИЙ

Дмитриев раздразнил и Вяземский появился в столице 24 февраля 1816 года, и тут же был принят в Арзамас. Жуковский нарек его Асмодеем.

К тебе нежалостлив творец, -
Прибегни к Асмодею
Могу тебе я силу дать,
И честь и много злата
И буду грудью я стоять
За друга и за брата.

Так Василий Андреевич представлял обращение к себе Чорта, когда начинал писать свои "Двенадцать спящих дев". Таким и оказался Вяземский. Но в Арзамасе он явился не с хвостом, когтями и рогами соименного ему подземного беседчика, но с кипою эпиграмм и их копий, которыми он искушал терпение халдеев. Для отпевания беседчика Вяземский выбрал патентованого мракобеса, переводчика античных авторов, одописца и куратора Московского Университета Павла Ивановича Голенищева - Кутузова.

23 марта мой дядя привозил Вяземского в Лицей, где мы и познакомились. Я просил прочесть мне его Арзамаскую речь. Вот она слово в слово.:

Кто сей председящий рыжий муж, увенчаный лопухою кураторства, пальмаю сенаторства и репейником поэзии? Гезиод у него под правою ногою, Пиндар под левою. Грея огревает он рукою смелою, состарившеюся в смертельных обидах, пена, бьющая слюною, подобящаяся взбитому мылу, клубится у него во рту и отбрызги ее летят на Тибулла и на именитых современников, на которых образуются пузырями, то есть одами, и исчезают в океане воздуха, то есть в океане забвения.

На голове рыцаря возвышается картуз, приосененный каплуном: продолговатый козырек скрывает от взоров его лучи солнца, которые ему не по глазам. Се он! Се он! Се защитник мой от забвения. Се - Картузов, которому обязан лучшею моею, по мнению вашему, эпиграммою:

Картузов куратор,
Картузов сенатор,
Картузов поэт
Везде себе равен
Везде равно славен;
Оттенок в нем нет:
Дурной он куратор,
Дурной он сенатор,
Дурной он поэт.

Не понимаю "зачем дразнить было несчастного царскосельского пустынника, которого уж и без того дергает бешеный демон бумагомарания".

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 2

Словом между Асмодеем Вяземского и демоном Пушкина установились братские отношения. Его проза, созданная постоянным трудом, может образовать наш метафизический язык. Он да Карамзин владеют прозою. Однако и поэзия - его родной язык, но он редко говорит на этом языке. Вяземский присылал мне стихи, потом терял оригиналы, потом обращался к моей цепкой памяти, просил выслать то или иное свое стихотворение. Получалось, что на языке поэзии князь говорил редко, траур по его стихам я носил часто. Его вполне устраивала эпиграмма, если ее скандировали московские остряки при приближении кареты Голенищева-Кутузова. Это ли была не известность!? Карамзин никак не мог обуздать бранного духа своего воспитанника. А дите куда был тяжел на руку. Князь, как бывало Иван-царевич, кого за руку - рука прочь, кого за голову - голова прочь. В начале 1818 года Вяземского, поступившего на службу, назначили в Варшаву. Он корил Жуковского за ненужную близость к царским особам:

В наши дни союз с царями разорван, они сами потоптали его. Я не вызываю бунтовать против них, но не знаться с ними. Благородное негодование - вот современное вдохновение.

Отъезд его в Варшаву отнял у меня возможность поспорить с ним на досуге. Он да Бестужев могли меня разгорячить. В наших спорах я жил и раскалялся, как в жгучей вулканической атмосфере. Эти споры были большею частью литературные. В политических вопросах мы вообще сходились. Критические мысли его "носят на себе отпечаток ума тонкого, наблюдательного, оригинального. Часто не соглашаешься с его мыслями, но они заставляют мыслить. Даже там, где его мнения явно противоречат нами принятым понятиям, он невольно увлекает необыкновенною силою рассуждения (дискуссией, фр.) и ловкостью самого софизма."

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 97

На новый 1818 год Вяземский написал свой ноэль, я - свой. Одну и ту же мысль - несоответствие слова и дела царя - каждый обыгрывает по-своему. Вяземский пишет "Негодование", я свою "Деревню". Независимость мнения Вяземского возбудила подозрение у властей. Его уволили со службы и отдали под негласный надзор полиции. Это и мне предвещало недоброе. Вяземский обратился к царю с неслыханной просьбой о снятии с него придворного звания. И все-таки Вяземский далек от умников, от мысли о коренном преобразовании русской жизни. Он за реформу царя, за ликвидацию рабства. Не понятно, как он мог на Руси сохранить свою веселость. Критики у нас чувашей, не существует. Палки как-то неприличны. О поединке и смех и грех было и думать: то ли дело цып-цып или цыц-цыц. Только он мог взять на себя скучную, но полезную должность надзирателя наших писателей. Его мнение может быть законом нашей словесности, если он не будет судить вопреки своей совести и покровительствовать черт знает кому (например, родственникам или друзьям). Критические сочинения и письма - прелесть, как мысли, так и блистательный образ их выражения. Суждения неоспоримы.

Слог чудесно шагнул вперед. Чего стоит один заголовок одной критической статьи: Замечания на замечания Дениса на замечания Наполеона - чудо хорошо. Слог живой и оригинальный, тут еще живее и оригинальнее. Он хорошо сделал, что заступился за галицизмы. Кто-нибудь когда-нибудь должен был вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии.

Дай, радость моя, преосвещено владыка Асмодей, образоваться когда-нибудь ему наподобие французского(ясного точного языка прозы, то есть языка мыслей). Словом, Вяземский - мой брат по музе, по судьбе. Судьба не перестает с нами проказить. Не сержусь на нее, не ведая бо, что творит. Представляю ее огромной обезьяной ( с лицейским пророчеством), которой дана полная воля. Кто посадит ее на цепь? Ни он, ни я, никто. Делать нечего, так и говорить нечего.

А. С. Пушкин ПСС т.13 по мотивам писем от 27марта 1816г., 6февраля 1823г., 13июня 1823г., 19августа 1823 г.,14октября 1823г., 8марта 1824г., нач. апреля 1824г., 7июня 1824г., 15июля 1824г., 22ноября 1824г., 13июля 1825г., 14 и 15августа 1825г., и вторая половина мая 1826 г.

ПУШКИН ВАСИЛИЙ

"Дядя мой однажды занемог. Приятель посетил его.

- Мне скучно,- сказал дядя, хотел бы я писать, но не знаю о чем.

- Пиши всё, что ни попало,- отвечал приятель,- мысли, замечания литературные и политические, сатирические портреты и т. п. Это очень легко: так писывал Сенека и Монтань.

Приятель ушел, и дядя последовал его совету. Поутру сварили ему дурно кофе, и это его рассердило, теперь он философически рассудил, что его огорчила безделица и написал: "Нас огорчают иногда сущие безделицы".

В эту минуту принесли ему журнал, он в него заглянул и увидел статью о драматическом искусстве, написанную рыцарем романтизма. Дядя, коренной классик, подумал и написал: "Я предпочитаю Расина и Мольера Шекспиру и Кальдерону - несмотря на крики новейших критиков".

Дядя написал еще дюжины две подобных мыслей и лег в постелю. На другой день послал он их журналисту, который учтиво его благодарил, и дядя мой имел удовольствие перечитывать свои мысли напечатаные".

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 59

ДАВЫДОВ ДЕНИС

Давыдова членом Арзамаса избрали на организационном заседании вместе с Вяземским, Батюшковым и Василием Пушкиным. На заседаниях в столице он не присутствовал, но оживлял московские встречи. Избрали его как поэта, хотя он не искал авторского имени, не приобретал его кропотливым трудом.

У него был удивительный нрав: на земле мир и спокойствие и о Давыдове нет ни слуха, ни духа. Его как будто бы нет на свете. Но чуть-чуть повеет войной - и он уже тут как тут; торчит среди битв, как казачья пика. Снова мир - и снова Давыдов опять в своих степях, опять гражданин, опять семьянин, пахарь, ловчий, стихотворец, поклонник красоты - везде слуга ее, везде ее раб, поэт ее. Но авторское имя приобрел в пылу всесокрушающих событий.

Не каждому дано удостоиться внимания французского поэта, члена французской академии Арно, написавшего небольшое стихотворение "Листок".

"Может быть, и сам Давыдов не знает стихов, которые написал ему Арно, услыша о его переводе. Он поместил их в примечаниях к своим сочинениям.

:Перевод, сделанный на русский язык генералом Давыдовым, говорят, отличается изяществом и верностью. Г. Давыдов принадлежит к числу тех, кто, родившись с даром поэзии, предаются ей лишь по прихоти и для отдыха от войны и наслаждений. Автор этих басен, узнав о чести, ему оказанной, послал Давыдову один экземпляр своего сборника с таким посвящением:

Тебе, поэт, тебе, воин,
Упиваясь шампанским на берегу Иппокрены,
Ты сотворил из дубового листка
Листок лавровый. /фр./"

А. С. Пушкин ПСС т. 12 с. 46, 476

В 1803 году Давыдову было девятнадцать лет. Императору Александру курили фимиам. Но Давыдов, распознав его истинный характер, пустил по столице насмешливую баснь "Голова и ноги", в которой есть ключевые строки:

Коль ты имеешь право управлять,
Так мы имеем право спотыкаться
И можем иногда, споткнувшись -
как же быть, -
Твое величество о камень расшибить.

Двуличный Александр, еще совсем недавно устранивший со своей дороги родного отца Павла - российского императора, угрозу в свой адрес понял и запомнил. Давыдова из гвардии перевели в гусары и до конца царствования Александра обходили чинами и наградами.

Денис Васильевич был старшим сыном командира Полтавского легкоконного полка Василия Денисовича.

Тетка Мария Денисовна от первого брака имела сына Александра Каховского, любимого адъютанта Суворова; от второго замужества - Алексея Петровича Ермолова, сподвижника Суворова, проконсула Кавказа. Дядя Дениса - Лев Денисович, женился на племяннице Потемкина, Екатерине Николаевне Самойловой, по первому браку Раевской, и потому был родственником Раевских-Давыдовых, владельцев Каменки. В Отечественную войну Денис Давыдов был адъютантом Багратиона, был партизаном с благословения Кутузова. В начале 1814 года ему вынуждены были присвоить звание генерала: его часть наголову разбила пехотную бригаду противника.

Война кончилась. Денис живет в Москве. Вдруг он получает приказ из главного штаба: Произошла ошибка. Извольте снять генеральский мундир.

Взбешенный, в статском платье Денис прискакал к Вяземскому:

- Штабные недоноски, низкопоклонники, трусы,- закричал он с порога,- в угоду плешивому идолу лишают меня доброго имени.

Через час, оглушенный водкой, Давыдов спал у Вяземского на диване, а князь Вяземский, поглядывая на него, складывал стих:

Пусть генеральских эполетов
Не вижу на плечах твоих
. . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Врагам ты грозен не по чину,
Друзьям ты не почину мил!

Через год Давыдову вернули генеральский чин, якобы его спутали с однофамильцем. Но Давыдов был крупный военачальник и военный теоретик; оригинальный поэт ( в плане Арзамасского журнала стихам Давыдова отдано первое место) и прозаик со своим взглядом на мир; и, наконец, сам по себе, как личность, как характер, был удивительно целен и неповторимо своеобразен. "Сестра Ольга в него влюблена и поделом. Кстати или нет: он критиковал ей в Бахчисарайском фонтане Заремины очи. Я бы с ним согласился, ели б дело шло не о востоке."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 160

МУРАВЬЕВ НИКИТА

В 1812 году Никите шел пятнадцатый год. Он рвался на военную службу, но мать не решалась. Никита потерял сон, аппетит, покой и сбежал. Крестьяне поймали его, приняв за французского шпиона, когда он расплачивался золотом за еду. Его доставили к генерал -губернатору Москвы Ростопчину и бросили в тюрьму. Слух дошел до матери. Она бросилась к генералу и, все объяснив, сама стала просить отправить Никиту в действующую армию. Муравьев сражался, в рядах русской армии вошел в Париж, где судьба свела его с видными деятелями французской революции - Сиесом и Грегуаром. Все это сильно подействовало на незрелый и неопытный, но уже просвещенный ум Муравьева: он сделался отчаянным либералом. Таким он пришел в Арзамас.

ОРЛОВ МИХАИЛ

В Орлове, вернувшегося в столицу в начале 1817 года, многие нашли верного товарища. Принятый в Арзамас Рейном, Орлов обнародовал часть своей программы - издание Арзамаского журнала. Организовать издание журнала для него, это самая сущая безделица. Но для чего? Фамильные права на дворянство его отец получил в год смерти Екатерины. Это он с братьями Григорием и Алексеем возвел ее на престол. Им подписали родословную. Но Михаил Орлов шел к цели своим путем. Он учился в Петербурге в Пансионате аббата Николя вместе с Сергеем Волконским и Василием Давыдовым, был первым учеником, несколько лет числился юнкером по Коллегии иностранных дел. В 1805 году поступил в Кавалергардский полк эстандарт-юнкером, в составе гвардии отправился в свой долгий поход против армии Наполеона. Под Аустерлицем прошел кровавое крещение. Атаке кавалергардов против гренадеров и егерей удивились даже французы. В атаку поскакало десять тысяч - вернулось менее ста, но среди них Михаил Орлов. В войну 1812 года Орлов находился при штабе Барклая, делил горечь отступления, бесстрашно сражался при Бородино, преследовал французов под Тарутиным в составе регулярных войск. Как участник партизанского отряда Дохтурова первым ворвался в город Верею, за что был удостоен Георгия. Не было ни одного крупного сражения при освобождении Европы, в которых Орлов не принял бы участия. Орлову выпала высокая честь - он поставил свою подпись под условиями капитуляции Парижа, которые были выработаны благодаря его дипломатическому искусству. Флигель-адъютант императора Александра Первого Орлов бороздил Европу с различными дипломатическими поручениями, вычерчивая контуры новых государственных границ, но мысль о России не покидала его. Патриотический долг, доблестно исполненный на полях сражений, этим не был исчерпан. Он со своим другом Дмитрием Мамоновым замыслил основать Орден русских рыцарей. Мамонов унаследовал от отца и деда огромное состояние и во время Отечественной войны набрал, вооружил и обмундировал кавалерийский полк.

Почти одновременно с Орловым в Арзамас пришел Никита Муравьев и Николай Тургеньев. Еще весной Тургеньев говорил о свободе книгопечатанья, но уже осенью с Михаилом Орловым предлагали программу, нацеленную на ликвидацию рабства в России. Для многих Арзамасцев такой поворот событий явился полной неожиданностью.

КАРАМЗИН

Для представления царю "Истории Государства Российского" Карамзин приехал в столицу и остановился в доме вдовы своего покровителя Муравьева. Дважды в его доме собирались Арзамасцы и слушали Карамзина. Однажды Жуковский предложил выбрать почетных гусей. Арзамасцы согласились. Избранными оказались Карамзин, Дмитриев, Нелединский-Милецкий, Каподистрия, Александр Николаевич и Михаил Александрович Салтыковы. Кличек они не имели, в протоколах почти никто из них не расписывался и все-таки Арзамас с почетными гусями связывал большие надежды.

Сын фельдмаршала Салтыкова Александр Николаевич воспитывался вместе с будущим императором Александром, стал членом Государственного Совета, числился по Коллегии иностранных дел. Однофамилец его Михаил Александрович был близок к Потемкину, дослужился до чина полковника, с 1812 года стал попечителем Казанского учебного округа. Это на его дочери женился Дельвиг. Самым великовозрастным почетным гусем стал старинный друг Карамзина и Дмитриева, поэт интимной лирики и задушевных песен, Нелединский-Мелецкий. Его песня "Выйду ль я на реченьку?" стала народной. Он без сомнения, выше Дмитриева, вровень с Парни.

Дмитриев во времена Арзамаса уехал в Москву и в заседаниях Арзамаса участия не принимал, но он отличался воинственным темпераментом и исповедовал библейскую мораль: око за око, зуб за зуб, эпиграмма за эпиграмму. Каподистрия пригласили в расчете на издание журнала или вестника при Коллегии иностранных дел.

И все-таки молодых литераторов, приверженцев языковой реформы именовали Карамзинистами. Литературно-общественная деятельность Карамзина автора Писем, Истории и издателя Вестника Европы была близка его молодым друзьям. Да и сам Карамзин говорил:

- Всех любезнее для меня Арзамасцы, вот истинная русская академия, составленная из молодых и умных людей с талантом. С ними бы жить и умереть!

В честь Карамзина устроили особое заседание Арзамаса. Ему вручили почетный диплом историографа всея Руси. Появление Истории вызвало ожесточенные споры. Дмитриев требовал от Карамзина, чтобы он сам непременно отвечал на критику Шишкова. Карамзин отговаривался, но Дмитриев настаивал. Наконец, Карамзин дал слово.

- Когда привезешь ты мне статью?

- Через две недели.

К назначенному сроку Карамзин привозит ответ, написанный в довольно толстой тетради. Садится. Читает. Дмитриев доволен. По окончании чтения Карамзин говорит:

- Ну вот видишь, я сдержал свое слово: я написал, исполнил твою волю. Теперь ты позволь мне исполнить свою.

С этими словами толстая тетрадь была брошена в огонь. И все-таки критика задевала Карамзина, а еще существеннее - его творения. Нужно было отвечать. И Карамзин решил выступить с опровержением, но не прямо, а косвенно, с речью в Российской Академии, во главе которой стоял идейный вдохновитель Беседы адмирал Александр Семенович Шишков.

Свою речь Карамзин готовил весьма тщательно. Жуковский с братьями Тургеньевыми и со мною 25 сентября 1818 года ездили к Карамзину в Царское село послушать его речь. Еще раз свою речь прочел он Арзамасцам 11 ноября уже в столице. А в Академии прочитана 5 декабря. Предварительно Карамзин получил одобрение у Шишкина. Свою речь он посвятил высокому жребию литературы:

- Язык и словесность главные способы народного просвещения,

- Успехи языка и словесности свидетельствует о превосходстве народа, являя степень его образования, ум и чувствительность к изящному,

- Словесность возвышает нравственное достоинство государства. Верховный владыка земли - ум, а не штык, Преобразуя Отечество, Петр сделал нас подобными другим Европейцам. Связь между умами древних и новейших россиян прервалась навеки. Жалобы бесполезны. Но изменив многое не изменил всего коренного русского, ибо и власть самодержцев имеет пределы.

Спор об Истории стал спором современности. Трижды Карамзин выступал в Академии с чтением неопубликованных отрывков Истории : и 14 января 1823 года получил большую золотую медаль с надписью: ОТЛИЧНУЮ ПОЛЬЗУ РОССИЙСКОМУ СЛОВУ ПРИНЕСШЕМУ.

ЖАРКИЕ СПОРЫ

"С 1820 года будучи удален от московских и петербургских обществ, я в одних журналах мог наблюдать направление нашей словесности. Читая жаркие споры о романтизме, я вообразил, что и в самом деле нам наскучила правильность и совершенство классической древности и бледные, однообразные списки ее подражателей, что утомленный вкус требует иных, сильнейших ощущений и ищет их в мутных, но кипящих источниках новой, народной поэзии. Мне казалось однако довольно странным, что младенческая наша словесность, ни в коем роде не представляющая никаких образцов, уже успела немногими опытами притупить вкус читающей публики; но, думал я, французская словесность, всем нам с младенчества и так коротко знакомая, вероятно причиною сего явления.

Искренно признаюсь, что я воспитан в страхе почтеннейшей публики и что не вижу никакого стыда угождать ей и следовать духу времени.

Это первое признание ведет к другому, более важному:

Так и быть, каюсь, что я в литературе скептик (чтоб не сказать хуже) и что все ее секты для меня равны, представляя каждая свою выгодную и невыгодную сторону. Обряды и формы должны ли суеверно порабощать литературную совесть? Зачем писателю не повиноваться принятым обычаям в словесности своего народа, как он повинуется законам своего языка? Он должен владеть своим предметом, не смотря на затруднительность правил, как он обязан владеть языком, несмотря на грамматические оковы".

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 66

"Поэзия бывает исключительною страстью немногих, родившихся поэтами; она объемлет и поглащает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни".

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 32

"Наши критики не согласились еще в ясном различии между родами классическим и романтическим. Сбивчивым понятием о сем предмете обязаны мы французским журналистам, которые обыкновенно относят к романтизму всё, что им кажется ознаменованным печатью мечтательности и германского идеологизма или основаным на предрассудках и преданиях народных: определение самое неточное :

Если вместо формы стихотворения будут брать за основание только дух, в котором оно написано, - то никогда не выпутаемся из определений :

К сему роду должны отнестись те стихотворения, коих формы известны были грекам и римлянам, или коих образцы они нам оставили; следственно, сюда принадлежат: эпопея, поэма дидактическая, трагедия, комедия, ода, сатира, послание, ириода, эклога, элегия, эпиграмма и баснь.

Какие же роды стихотворения должны отнестись к поэзии романтической? Те, которые не были известны древним и те, в коих прежние формы изменились или заменены другими :"

А. С. Пушкин ПСС т. 11 с. 36

ЗЕЛЁНАЯ ЛАМПА

Однажды на чердаке Шаховского я познакомился с Никитой Всеволожским. Его отец - петербургский богач, владелец пароходной компании на Волге, то есть владелец всей Волги - Всеволожский, влюбился в княжну Хованскую, купил себе дом напротив собора Николы Морского, оформил его на имя своей гражданской жены, содержал всю ее большую семью, включая брошенного мужа. Муж пытался жаловаться императору Александру, но смирился и жил на хлебах обидчика. Яркие впечатления. Мне хотелось использовать их в новом романе в прозе Русский Пелам, разработал его план, обдумал характеры героев, начал писать, но прекратил по соображениям, важным автору.

Отец снял сыну дом на Екатерининском канале в двух шагах от большого театра. Никите в доме предоставили роскошную квартиру. Верный обожатель забав и праздной лени, балованое дитя свободы был счастливым сыном пиров. В обществе актеров и актрис по субботам, когда не было спектаклей, в этом доме фонтаном било шампанское. Молодежь повесничала. О пирах Никиты Всеволожского знал весь Петербург. Но почти никто не знал, что здесь же, раз в две недели бывали тайные сборища при свете Зеленой Лампы.

Никита заказал десятка два - три колец с изображением светильника, дарил эти кольца избранным друзьям, любителям театра, актрис, света, надежды и любви. Он решил обойти закон, предписывавший всякому обществу для своих собраний испрашивать разрешение властей. Никита, любя свободу, от каждого, кто надевал кольцо, требовал клятвы хранить тайну собраний. Тем более это было нетрудно, так как многие бывали здесь же на пирах, о которых можно было рассказывать каждому. Кольцо являлось пропуском. Каждого гостя, который приходил к Никите в назначенный вечер с кольцом на пальце мальчик-калмык встречал приветствием: - Здравия желаю!, - и сопровождал в одну из зал, где с потолка почти до самой столешницы круглого стола свисала лампа с зеленым абажуром. Вокруг этого стола рассаживались гости, раскладывая принесенные с собой книги и бумаги. Читали стихи и сочинения, писаные в сатирическом духе. Здесь и я читал свои ноэли, эпиграммы и некоторые послания. После часа-другого все гости переходили в другое помещение, где уже был накрыт стол и тоже горела похожая лампа. Начинался ужин.

Об этом ужине, как о встрече в доме Никиты, уже можно было рассказывать. Однако за пирующими внимательно следил все тот же мальчик-калмык. Тому кто провинился, наливали вина кометы (шампанское, урожая 1811 года, когда в небе появилась комета и был невиданный урожай винограда) и калмык говорил: - Здравия желаю!

Меня калмык миловал. Кто же были эти конспираторы, эти литераторы, чего они желали? Они просто хотели говорить то, что думают, не боясь соглядатаев. О чем? "Насчет глупца, вельможи злого, насчет холопа записного, насчет небесного царя, а иногда насчет земного."

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 74

При свете Зеленой Лампы молодые гусары, уланы, егеря, просто бездельники превращались в историков, политиков, поэтов, театральных рецензентов. Все мы любили театр. Все мы любили стихи. Все непременно хотели иметь мое послание, что я и делал с большим удовольствием.

Неизвестно, как бы развивалось наше общество, если бы меня не удалили от столицы. После моего отъезда они почти не собирались. А ведь на всех последних собраниях мы, садясь за стол, зажигая лампу, уже надевали красные колпаки. Эту Традицию предложили Толстой, Глинка и Трубецкой. Восходила же она Древнему Риму. Во время Сатуралий - карнавальных празднеств, одевали колпак, как символ свободного гражданина, в память о Золотом веке, когда все были свободны и равны. Колпаки тогда вязали из шерсти. Во время Великой Французской революции французы ввели новшество - окрасили колпак в красный цвет - цвет крови. В 1792 году демонстрация французов заставила французского короля Людовика четырнадцатого надеть на свою голову красный колпак и дать народу обещание соблюдать Конституцию. Так Красный Колпак стал символом Общественного договора Руссо, который отлился в лозунг: "СВОБОДА, РАВЕНСТВО И БРАТСТВО."

Заветными кольцами владели человек двадцать пять - задушевный мой друг Антон Дельвиг, беспечный помещик Щербин, беспокойный Никита Муравьев, храбрый Сергей Трубецкой, осторожный Илья Долгорукий, влюбленный в Семенову Гнедич, водевильный король Николай Хмельницкий, прима-балерина Истомина " за которой я когда - то волочился, подобно Кавказскому пленику" (А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 56), драматическая актриса Колосова, Екатерина Семеновна, супруги Сосницкие, граф Александр Завадовский - сын фаворита Екатерины, Грибоедов, Якубович, молчаливый Юрьев, ясновидящий Улыбышев, беззаконик Энгельгардт, театрал Барков, благородный Родзянко, гусар Каверин, чудо-черкес Мансуров, восторженный Толстой, беспамятный эгоист - хозяин Всеволожский его брат и верный слуга Пушкин. Вот на них краткий донос потомству.

ВСЕВОЛОЖСКИЙ НИКИТА

Он - лучший из минутных друзей моей минутной младости, беспамятный эгоист. Он - славный человек, хотя и женился. Он основатель нашего общества. Никита переводил пьесы, немного играл на гифере, немного пел, был скромный фигурант ( ученик Домбровского - известного артиста балета ), мой сослуживец по Коллегии иностранных дел ( который, как я и был чужд всяких иностранных дел ), любитель драматической литературы и поэзии. Это ему я полу - продал, полу - проиграл в карты рукопись своего первого сборника стихов, подготовленного уже к печати.(Я даже успел продать около тридцати билетов на приобретение этого сборника.) Почетный гражданин кулис, страстный театрал и обожатель очаровательных актрис (был безумно влюблен в совсем юную пятнадцатилетнюю ученицу театрального училища Авдотью Овошникову)

Одна мысль в густом дыме трубок о V. C. P. его, L. D. его и "Champangne G. M. D. frappe a la glace" его кружит мне голову, а воспоминания о танцах и песнях цыганок уносят его в мир иной.

А. С. Пушкин ПСС т. 13 по мотивам писем от 27 октября 1819 года, 26 сентября 1822 года и конца октября 1824 года.

ТОЛСТОЙ ЯКОВ

Толстой лет на семь постарше меня, офицер лейб - гвардии Павловского полка, поэт и философ. Бывали случаи, когда для заседания "Зеленой Лампы" он предоставлял нам свою квартиру. Впрочем, изредка мы собирались и у Ильи Долгорукова, который жил тут-же рядом на Крюковом канале в доме Бенуа-метрдотеля вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Толстой восторженнно звал меня владыкой рифмы и размера, часто провожал на извозчике в Коломну "когда стихами и шампанским свои рассудки начиня и дымом окурясь султанским, едва дошли мы до коня" (стих его не мой). Отмечу, что пиров и наслаждений жизни он бежал. Его интересовало лишь чтение стихов, желание прочесть свои, получить мои. Садились обычно рядом (если присутствовали) он, Федор Глинка и Сергей Трубецкой.

МАНСУРОВ ПАВЕЛ

Чудо-черкес, любитель театра и пятнадцатилетней воспитанницы театрального училища Марии Крыловой, поручик лейб-гвардии конно-егерского полка, переведенного в район Новгородских военных поселений. Но "мы не забыли (его) и в семь часов с половиной каждый день поминаем в театре рукоплесканиями, вздохами - и словами:

- Свет-то наш Павел! Что-то делает он теперь в Великом Новгороде? Завидует нам - и плачет о Крыловой. Каждое утро крылатая дева летит на репетицию мимо окон нашего Никиты, по прежнему подымаются на нее телескопы."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 11

КАВЕРИН ПЕТР

Сослуживец Чаадаева. Мы с ним познакомились во времена Лицея. Поручик лейб-гвардии Гусарского полка, учился в Геттенгенском Университете. Любит побренчать кифераю. Это для его исполнения я написал Noёl на лейб-гусарский полк. Это ему я пожелал:

"Пока живется нам, живи
Гуляй в мое воспоминанье;
Молись и Вакху и любви
И черни презирай ревнивое роптанье;
Она не ведает, что дружно можно жить
С Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом;
Что ум высокий можно скрыть
Безумной шалости под легким покрывалом."

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 24

А в ответ на его философические рассуждения пародировал их своей Одой:

"Гусар! Всё тленно под луною;
Как волны следом за волною,
Проходят царства и века:
Чтобы не смять уса лихого,
Ты к ночи одою Хвостова
Его тихонько обвернешь,
В подушку носом лечь не смеешь,
И в крепком сне его лелеешь,
И утром вновь его завьешь :
Окованной волшебной силой,
Наедине с красоткой милой
Ты маешься - одной рукой,
В восторге неги сладострастной,
Блуждаешь по груди прекрасной,
А грозный ус крутишь другой.
Гордись, гусар! но помни вечно,
Что все на свете скоротечно -
Летят губительно часы,
Румяны щеки пожелтеют,
И
черны кудри поседеют,
И старость выщеплет усы."

А. С. Пушкин ПСС т. 1 с. 138-139

В столице для того, чтобы обменяться духовной пищей он увлекал меня в ресторанчик к мадмуазель Tallon.

РОДЗЯНКО АРКАДИЙ

Родзянко - поэт, помещик Полтавской губернии, человек благородных правил. Зная его " влюбчивость и необыкновенные таланты во всех отношениях, рекомендовал ему: не мешай мне в моем ремесле - пиши сатиры, хоть на меня, не перебивай мне мою романтическую лавочку." По мотивам письма от 8декабря 1824г.

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 128

БАРКОВ ДМИТРИЙ

Барков - поручик лейб-гвардии Егерского полка, театрал, переводчик оперных либретто, театральный рецензент, влюбленный в оперную певицу красавицу Нимфодору Семеновну, сестру Великой Семеновой.

ЭНГЕЛЬГРАД ВАСИЛИЙ

Милый беззаконик, любитель острых шуток и выходок, один из тех немногих моих друзей моей минутной юности, кто посетил мой угол тесный и простой во время моей болезни и много раз после этого. Мы говорили с ним открытым сердцем. Он внучатый племянник Потемкина, петербургский богач, игрок и гастроном. Он приспособил свой доходный дом для публичных концертов, балов и маскарадов, благотворительных вечеров ( по типу знаменитого Парижского Пале - Рояль) по мотивам - А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 79

УЛЫБЫШЕВ АЛЕКСАНДР

Улыбышев написал Разговор Бонапарта с английским путешественником. Тот самый, который поразил нас всех на тринадцатом заседании Зеленой Лампы своей рукописью Сон. Судите сами. Он провел нас по столице спустя триста лет. В России произошли великие события (понимай, революция), процветает литература, искусство, земледелие и промышленность. Огромные средства, которые тратились на содержание бесчисленных толп бездельников (то есть регулярной армии) идут на пользу народа, а службу несут все по очереди по - 2-3 года. Вместо Госсовета заседает парламент, а хищного двуглавого орла сменил Феникс с оливковой ветвью.

Вернувшись домой, я с любопытством обратился к философическим таблицам, по которым составляются прогнозы. О них я вспомнил в своем Онегине:

"Когда благому просвещенью
Отдвинем более границ.
Со временем (по расчисленью
Философических таблиц,
Лет чрез пятьсот) дороги верно
У нас изменится безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
Соединив, пересекут.
Мосты чугунные чрез воды
Шагнут широкою дугой,
Раздвинем горы, под водой
Пророем дерзостное своды. :"

А. С. Пушкин ПСС т. 6 с. 153

ЮРЬЕВ ФЕДОР

Черный ус, живой взгляд почти мой сверстник, но уже участник заграничных походов в 1813-1815 годов. Он перевелся из армии в лейб-гвардии уланский полк. Перевод совпал с его днем ангела, чем и я воспользовался, как поводом, в своем послании к нему.

Он молчалив, поэтому с ним можно откровенничать. Этим я тоже воспользовался, но уже в другом послании, рассказав ему о своих похождениях к Софье Остафьевне.

ХМЕЛЬНИЦКИЙ НИКОЛАЙ

"Хмельницкий моя старинная любовница. Я к нему имею такую слабость, что готов поместить в честь его целый куплет в первую песнь Онегина. ( да кой черт! Говорят, он сердится, если об нем упоминают, как о драматическом писателе").

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 175

"Помню, что Хмельницкий читал однажды мне своего Нерешительного; услыша стих

И должно честь отдать,
что немцы аккуратны -

я сказал ему:

- Вспомните мое слово, при этом стихе всё захлопает и захохочет.

- А что тут острого, смешного? Очень желал бы знать, сбылось ли мое предсказание."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 63

ГНЕДИЧ

На заседаниях Зеленой Лампы Гнедич поразил нас неожиданной темой - вольной перелицовкой библейских текстов. Я тут же перелицевал десятую заповедь. Он мой учитель. Вот она в несколько более поздней редакции:

"Добра чужого не желать
Ты, боже, мне повелеваешь,
Но меру сил моих ты знаешь -
Мне ль нежным чувством управлять?
Обидеть друга не желаю,
И не хочу его села,
Не нужно мне его вола,
На все спокойно я взираю:
Ни дом его, ни скот, ни раб,
Не лестна мне вся благостыня.
Но ежели его рабыня,
Прелестна : Господи! я слаб! :
Смотрю, томлюсь и воздыхаю,
Но строгий долг умею чтить,
Стращусь желаньям сердца льстить,
Молчу: и в тайне я страдаю."

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 207

ПУШКИН

"А я, повеса вечно - праздный, потомок негров безобразный, взращенный в дикой простоте, любви не ведая страданий, я нравлюсь юной красоте бесстыдным бешенством желаний"

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 129

Этот портрет "Пушкина, проведшего ( со Всеволожским) столько веселых часов, - Пушкина, которого (он) видел и пьяного и влюбленного, не всегда верного (его) субботам, но неизменного (его) товарища в театре, наперстника (его) шалостей Пушкина, отрезвившего (его) в страстную пятницу и приведшего (его) под руку в церковь театральной дирекции, да помолиться господу богу и насмотреться на госпожу Овошникову."

А. С. Пушкин ПСС т. 13 с. 115

ЛЮБЛЮ РОССИИ ЧЕСТЬ

"Великим быть желаю,
Люблю России честь,
Я много обещаю -
Исполню ли? Бог весть!"

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 439

Великим по заказу не станешь, но такая цель в жизни - мощный стимул в творчестве. А чувство, что это доступно складывалось под влиянием многих лиц (живых и мертвых) и обстоятельств. Вот некоторые вехи.

ЧААДАЕВ

Когда я возвратился из деревни знакомства с Чаадаевым домогались многие. Его уже знал и ценил царь и прочил в свои адъютанты. Кажется, это было целью Чаадаева, особенно при воспоминании о Сперанском на фоне Аракчеева. Он всегда стремился понять свое место в мире. Тогда-то я и сделал свою надпись к его портрету:

"Он высшей волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Переклес.
А здесь он - офицер гусарский."

А. С. Пушкин ПСС т. 2 с. 124

Но и Чаадаев не оставался в долгу. Он неизменно называл меня Русским Данте, стремился убедить меня в высоком предназначении.

"Необдуманные речи, сатирические стихи обратили на меня внимание в обществе, распространились сплетни, будто я был отвезен в тайную канцелярию и высечен.

До меня позже всех дошли эти сплетни, сделавшиеся общим достоянием, я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, Я впал в отчаяние, дрался на дуэли - мне было 20 лет в 1820 году - я размышлял, не следует ли мне покончить с собой или убить /государя/.

В первом случае я только подтвердил бы сплетни, меня бесчестившие, во втором - не отомстил бы за себя, потому что оскорбления не было, я совершил бы преступление:Таковы были мои размышления. Я поделился ими с одним другом /Чаадаевым/, и он вполне согласился со мной. -

Он посоветовал мне предпринять шаги перед властями в целях реабилитации - я чувствовал бесполезность этого.

Я решил тогда вкладывать в свои речи и писания столько неприличия, столько дерзости, что власть вынуждена была бы наконец отнестись ко мне, как к преступнику; я надеялся на Сибирь или на крепость, как на средство к восстановлению чести". /фр./

А. С. Пушкин ПСС т.13 с. 548

Когда же надо мной нависла тень ссылки, то Чаадаев первый бросился к Карамзину и Васильчикову (Чаадаев был адьютантом Васильчикова) и уговорил их заступиться за меня. Но это было полдела. Он не знал, что в обществе ползли слухи, будто бы меня пригласили в тайную канцелярию и высекли розгами. Я был вне себя. Именно Чаадаев нашёл способ, как спасти мою честь. При встрече он протянул руку и сказал:

- Решен вопрос о Вашем переводе по службе к Инзову. Этим разорваны сети недругов и открыт путь к высшей цели. В мире духовном нет зрелища более прискорбного, чем гений, не понявший своего века и призвания. Вы должны господствовать над умами, а не склоняться перед повадками и косностью черни. Я убежден, что Вы можете принести бесконечное благо этой бедной, сбившейся с пути России. Не измените своему предназначению, друг мой.

Этим он решил дело. Я же пообещал ему много - упорно трудиться, и в просвещении стать наравне , а если удастся, то и опередить время, сделать все от меня зависящее, чтобы прославить Россию, но выразил сомнение, хватит ли знаний, способностей и времени.

ЖУКОВСКИЙ

Особый период нашего общения установился после Лицея. Мы жили в Коломне, он - у Театральной площади вместе с семьей своего приятеля Плещеева в доме купца Брагина на углу Екатеринингофского проспекта и Крюкова канала. По субботам на их общей квартире собиралось большое общество. Дам сюда не приглашали. Обычно здесь бывали братья Тургеньевы, Крылов, Гнедич, молодые Дельвиг, Баратынский, Кюхельбекер и Николай Раевский. Сюда спешили те, кто любил поэзию. Здесь читались только что написанные, но еще не опубликованные стихи, баллады, поэмы. У Жуковского была любопытная привычка. Прочитав, он просил меня повторить их. То, что я не успевал запомнить с первого раза, он тут же садился и переделывал, считая их черными. Именно здесь и я прошел школу Жуковского. Он вольно или невольно своим Певцом дал развитее патриотической теме, сам стал певцом своих товарищей по оружию. На предложение Трубецкого войти в тайное общество Жуковский ответил отказом, но пообещал сохранить тайну. Он первым понял, что развитие нового литературного направления неизбежно приведет к требованию ликвидации самодержавия и крепостничества, и, будучи человеком умеренных взглядов, решил своей поэзией уводить читающее меньшинство от политических действий в мир мечтаний, в загробный мир.

Я был единственным, кто писал тогда революционные стихи. Литературная борьба разгоралась между нами, не мешая оставаться добрыми друзьями, помогать друг другу. Жуковский согласился показать царю мою "Деревню", но слышать не хотел про оду "Вольность", про ноэли, эпиграммы и другие шалости, поддерживая мою работу над крупной поэмой.

Вскоре Жуковский опубликовал поэму Вадим - вторую часть большой поэмы Двенадцать спящих дев. Я сразу же понял, куда он клонит, и решил на Вадима ответить Русланом. У меня уже в Лицее были написаны некоторые сцены свадебного пира Киевского князя Владимира, хранились элегии, которые я собирался использовать. Изменив некоторые лицейские свои замыслы, я решил пойти на Жуковского Русланом, пародируя его Спящих дев. Сюрприз ждал Жуковского в четвертой песне поэмы. Когда я прочитал:

"Поэзии чудесный гений,
Певец таинственных видений,
Любви мечтаний и чертей,
Могил и рая верный житель,
И музы ветреной моей
Наперстник, пестун и хранитель!
Прости мне, северный Орфей,
Что в повести моей забвенной
Теперь вослед тебе лечу
И лиру музы своенравной
Во лжи прелестной обличу."

А. С. Пушкин ПСС т. 4 с. 50-51

Все сразу поняли, что это обращение к Жуковскому. Ему эти строки польстили и растрогали. Как никак гений поэзии. Он и сам себе называл поэтическим дядькой всех ведьм и чертей на Руси. Но не только растрогали, но и насторожили. Как никак, молодой повеса пообещал обличить его в прелестной лжи. Герой Жуковского совершает подвиги, но счастье находит в мистическом соединении с одной из спящих дев. Описывая сходную эпоху, я наполнил сцены шутливой, озорной жизненной эротикой, а вместо мистически чистых дев ввел в поэму легкомысленных обитательниц придорожной гостиницы, заманивающих к себе путников, что больше соответствовало правде жизни. Добродушный Жуковский сам признал свое поражение и подарил мне свой портрет с надписью:

Победителю ученику от побежденного учителя, в тот высоко - торжественный день, когда он окончил свою поэму Руслан и Людмила.

Жуковский наш первый поэт, поставил меня перед собою. С этим портретом я не расстаюсь всю жизнь, а день 26 марта 1820 года считаю своим вторым днем рождения. Только 26 мая 1799 года меня родила мать, а здесь себя я родил сам, своим трудом, своей борьбой. И это борьба не против лица, а против дела, которому служил Жуковский. Ему ли было выступать против царской фамилии, против самодержавия, против системы. Он своей музой служил не многим, я - России, русскому народу.

АПУЛЕЙ

Апулей, живший две тысячи лет тому назад, по-прежнему читаем, следовательно, жив. Каков же тот магический кристалл, что влечет нас к нему? В чем причина его бессмертия? Вот несколько его коротких строк:

Все хотят жить хорошо и знают что: нельзя жить хорошо не заботясь о душе, но о душе не заботятся

"de deo socratis" п 20

Да, стоят виллы великолепные, украшают дома роскошные, собирают челядь многочисленную: и средь всего этого изобилия вещей ничего нет постыдного - только сам господин. И поделом!

"de deo socratis" п 21

Рассматривая человека, так же нечужое оценивай, но вглубь самого человека проницай : Я называю чужим то, что родили родители и дала щедрая судьба:Похвалил самого человека! Ибо это не то, что оставил в наследство отец,, что на год определило голосование, в чем властен случай, что умирает с телом, что меняется с возрастом.

"de deo socratis" п 22

Произведения Апулея содержат многогранную правду жизни и потому его охотно читали и в древности, и в средние века, и в наше время. Интерес читателя подогревается его доверительным диалогом. Апулей - учитель. К тому же Апулей - африканец .

"В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал украдкой Апулея, :"

А. С. Пушкин ПСС т. 6 с. 507

ЦЕНА ГОРЬКОГО ОПЫТА ЖИЗНИ

": твое поведение надолго определит твою репутация и, быть может, твое благополучие.

Тебе придется иметь дело с людьми, которых ты еще не знаешь. С самого начала думай о них все самое плохое, что только можешь вообразить: ты не слишком ошибешься ..; презирай их самым вежливым образом: это - средство оградить себя от мелких предрассудков и мелких страстей, которые будут причинять тебе неприятности при вступлении твоем в свет.

Будь холоден со всеми; фамильярность всегда вредит; особенно же остерегайтесь допускать ее в обращении с начальниками, как бы они ни были любезны с тобой. Они скоро бросают нас и рады унизить, когда мы меньше всего этого ожидаем.

Не проявляй услужливости и обуздывай сердечное расположение, если оно будет тобой овладевать: люди этого не понимают и охотно принимают за угодливость, ибо всегда рады судить о других по себе.

Никогда не принимай одолжений. Одолжение, чаще всего, - предательство.

Избегай покровительства, потому что это порабощает и унижает.

Я бы хотел предостеречь тебя от обольщений дружбы :

То , что я могу сказать тебе о женщинах, было бы совершенно бесполезно. Замечу только, что чем меньше любим мы женщину, тем вернее можем овладеть ею. Однако забава эта достойна старой обезьяны 18 столетия. Что касается той женщины, которую ты полюбишь, от всего сердца желаю тебе обладать ею.

Никогда не забывай умышленной обиды, - будь немногословен или вовсе смолчи и никогда не отвечай оскорблением на оскорбление.

Если средства или обстоятельства не позволяют тебе блистать, не старайся скрывать лишений; скорее избери другую крайность: цинизм своей резкостью импонирует суетному мнению света, между тем как мелочные ухищрения тщеславия делают человека смешным и достойным презрения.

Никогда не делай долгов; лучше терпи нужду; поверь, она не так ужасна, как кажется, и во всяком случае она лучше неизбежности вдруг оказаться бесчестным или прослыть таковым."

А. С. Пушкин ПСС т.13 с. 524